Опыт создания романа
Как он повлиял на меня
Автор иллюстрации Daniel Hayman
В этой заметке я хочу рассказать о своём опыте создания литературного произведения большого объёма, а именно романа, а также, даже в значительной части, о том, как этот опыт повлиял на другое моё творчество, например, рассказы. Вообще, это я хотел изложить ещё тогда, когда создал свой дебютный роман "Тлеющая Ойкумена", что было более года назад, но так как я весьма эгоистичен и то, что не приносит мне или моим близким непосредственной выгоды, откладывать могу долго, ибо не воспринимаю это чем-то важным.
(текст не проверялся редактором)
Понятное дело, что этот опыт персональный и вполне может статься, что он таков только у меня, хотя сильно в этом сомневаюсь. Для начала я стал создавать роман, в-первых, сугубо по своему желанию, то есть возникло вот такое желание, собственное и устойчивое, к которому я готовился не месяц-два; в-вторых, я был убеждён что готов, были определённые систематизированные мысли, канва, даже сюжет. Можно сказать, что первый роман был продуктом естественного развития меня как сочинителя; хотя я и не готовил такое произведение долго, а бывают и такие случаи, что пару, а то и несколько лет мысли о произведении копятся у автора и в определённый момент под их давлением он уже не может избегать акта создания романа.
Обстоятельства и настрой, с которыми я приступал к Тлеющей Ойкумене обуславливали достаточно лёгкое сочинение, хотя и не беспроблемное; на примере этого романа, что кстати не случалось в рассказах, я смог в практике воспринять утверждение Роджера Желязны о том, что персонаж(и) в процессе сочинения могут начать реализовывать своё собственное бытие, которое автор им никак не задумывал сознательно. Так один из персонажей - полковник Хельг, который задумывался как органичная связующая личность для двух главных персонажей, слишком разных и находящихся, как социально, так и экономически разделёнными, но не враждебными, стал захватывать главу за главой и когда я понял, что Хельга слишком много, он уже занял половину повествования, оттеснив и оттенив задумывавшихся героями персонажей. Пришлось спешно исправлять, что и обусловило увеличенный объём романа (18 авторских листов); но даже с моими усилиями Хельга удалось только внести в рамки некоей квоты равенства, в которой каждому из персонажей отводилось по условной трети участия.
Я не буду рассуждать о проблемах издательской индустрии, когда роман создаётся за пять-девять месяцев, а до читателя добирается больше года (Тлеющая Ойкумена в данный момент у корректора и он сделал половину своих профессиональных трудов по нему(!)), а перейду к тому, как изменились мои рассказы. В своё время был свидетелем причитаний о ограничении на рассказ в рамках предпочтения какого-то издательства, дескать как можно что-то изложить в 10-12 тысяч символов. Мне эта жалоба показалась забавной, так как я мог уложиться и в четыре тысячи, а то и в менее чем три; в тоже время развёрнутое повествование для меня лежало в этих 10-15 тысячах символов ("История рассказанная мне фотонами", например). После создания романа я стал куда лучше уделять внимание деталям там, где это важнее, и ограничиваться в углублении повествования так же там, где это разумнее. Первым рассказом после дебютного романа стали "Бедные зёрна смуты" и персонально для меня в них заметно изменение в подаче информации, хотя стиль остался мой. Честно, мне заметно собственное развитие, но это всё слова, малополезные читателю без знания моих мыслей и обдумывания собственного пути. Лучше скажу кое что доступное: теперь я не только стремлюсь создавать длинные рассказы, но и они стали куда крупнее и, соответственно, событий там больше, ведь я не растягиваю повествование, а увеличиваю содержательность. Например, последний рассказ "Эмоционально, но по уму" более двух авторских листов, то есть превышает 80 тысяч символов (с точки зрения некоторых ассоциаций это уже и не рассказ), и его можно увеличить содержательно, то есть это почти повесть, в том числе структурно.
Всё это влияние опыта создания больших произведений, к которому, не смотря на пример Роберта Шекли (насколько я знаю он не любил создавать романы, хоть и умел), следует приступать любому сочинителю. Но это, по-моему, естественно для любого, занимающегося созданием литературного продукта, который бывает не только художественным.
Ах да, опасения вызывает то, что короткие рассказы, те самые 3-7 тысяч знаков я с тех пор не сочинял; надеюсь это просто влияние моментов и настроений.