Жёсткий танк Абрикосового леса

- Эх, я несколько устала от корейского эпоса, всё так глобально: столкновение миров, конфронтации целых народов, постоянная борьба, а хочется чего-то частного, милого, может даже детского. – сокрушалась Флаурс.
- Хм, тогда почему не полистаешь русские сказки? – поинтересовался син, закинув за лицевой платок очередной лесной орешек.
- Ну нет, сказки это детство, это милая память о прошедшем, о совсем другой жизни, я не хочу привносить их сейчас в другое своё настоящее. Мне бы что-нибудь этакое, чтобы и жизненно, но и как-то по-детски что ли.
- Тогда у меня есть, что тебе рассказать; устраивайся поудобнее, отвлекись от мантр и угостись орешком. – сказав это син захрустел снедью вновь.
- Давай орешков-то!
- Что?! Иди сама собирай.
- Жадина!
- Так точно. А ещё подлец, трус бьющий в спину и зануда, который начинает свой рассказ и не хочет чтобы его перебивали. – с последними словами серебряный кинжал Кромед жужжа за миг разрезал воздух остановившись в паре сантиметров от носа чантера и сложился с щелчком в левой руке сина.
Флаурс отойдя от небольшого шока поднесла пальчики к рту, сделала характерное движение что закрывает их на замок и выкидывает ключ.

Жили были старик со старухой, правда сразу стоит отметить, что старуха была заклинателем и уже давно перевалила за вековой рубеж по годам, что не могло сказаться на её психике и всех вытекающих, так что своего любимого элементаля земли она называла «мой старик» уже добрый десяток лет. Именно поэтому соседи покручивали у виска и за глаза хихикали над старухой, что, собственно, не меняло того, что свою старость они коротали в одиночестве, а старуха нет.

Но это детали, а важно то, что годы шли, зрение не улучшалось, а даже наоборот, руки слабели и приготовление разных варев становилось всё труднее и труднее, не говоря уже о дуэлях с столь нелюбимыми старухой стрелками. В общем классика: стареющая деревня на просторах необъятной страны. Но старуха не была бы заклинателем, если бы не была умна и она давно лелеяла план как бы так поправить ситуацию с делами. Все размышления в этом ключе неизбежно приводили её к одному выводу – помощник.

- Да, мне нужен помощник, строго обязательно нужен помощник. – повторяла себе под нос старуха, совершая ежедневный моцион по лесу в поисках нужных трав и распугивая зайцев и кабанов не со зла, а для порядка только.

Но природа и стиль мышления заклинателя не позволяли ей допустить кого-то самостоятельного, а известные ей элементали не подходили каждый по какой-то причине, да и менять своего старика она ни на кого не хотела. Такие мысли завели её к выводу, что нужно что-то этакое, чего доселе небывало, но как это воплотить в жизнь она терялась.

Одним вечером когда старухе захотелось к чайку полакомиться сдобненьким хлебцем и её осенило: «А сделаю я из вот этого колобка не просто элементаля, а волшебника». Сказано – сделано, по команде старухи умудрённой опытом заклинания природы колобок открыл глаза и бодренько так уставился на своего создателя.

- Съест или не съест. – Только эта мысль мелькала в голове колобка в данный момент. Хотя учитывая структуру его тела понятия «голова колобка» и «колобок» были полностью равноценны.

- Колобок, ты не простой, ты будешь мне в хозяйстве помогать, а для этого тебя надо выучить премудростям волшебства, обращению с орбами и гримуарами. – менторски «взяла быка за рога» старуха. И уже с следующего дня приступила к обучению своего новоиспечённого, в буквальном смысле, помощника тому, что сама знала о волшебстве.

Но старуха просчиталась в одном маленьком, но решающем нюансе: тесто по определению интеллектом не блещет и на все формулы и умности в фразах колобок отвечал морганием светлых, невинных и чистых глаз, которые точно отражали умственное наполнение его черепной коробки. Говоря проще колобок был глуп, откровенно туп, наивен и прочее, что можно было списать или на его природу, либо на возраст, но действительности это не меняло.

Старуха поняв это, оставила попытки воспитать из своего детища волшебника, а мысли о обучении колобка другой профессии наносящей огромный урон – син, доводили старуху до гомерического хохота, как только она представляла этот хлебный шарик с кинжалами вытворяющий кульбиты и ставящим клейма.

Осень колобок провёл обделённый вниманием старухи и предоставленный сам себе; он катался из угла в угол по избе, не зная чем ему заняться; благо мысли метафизического характера о смысле жизни, принципиальной механике этого мира, структуре и возможностях своего тела и как их должно применять с точки зрения этики не посещали, вернее не тревожили, колобка, иначе он был бы таки магом. Но увы и ах, колобок занимался деланием ничего сутками катаясь туда-сюда, вдоль и поперёк.

Пришедшая зима ознаменовала отлучение колобка от семейной жизни ещё более радикально – он был помещён в закрома, чтобы не мешался под ногами хозяйке больше проводившей времени дома из-за погоды. Сидя, лёжа, стоя, нужное подчеркнуть – не ошибётесь, в тёплом и сухом шкафу наш герой начал всё-таки обдумывать одну мысль. Дело в том, что за время бессмысленного катания по полу он усвоил одну потребность – двигаться и теперь невозможность катиться его угнетала. За зиму колобок окончательно решил: «Убегу. Ну ладно, не убегу, укачусь». Подгадав момент этот шарик выкатился из дома за околицу и тут же попал к одному из тех, кто победил германцев в вторую мировую войну. Нет, это был не красноармеец с трёхлинейкой, и даже не призрак Чапая с орихалковой шашкой, это был генерал грязь. Да, да, германцев победили генерал грязь и маршал мороз, а ты думала иначе?

Флаурс только хотела что-то сказать, но син опередил её отрезав: «Ая-яй» и продолжил свой рассказ.

Колобок с всего маху вляпался в обыкновенную лужу, которыми столь богаты необъятные просторы этой страны, особенно ранней весной.

- Не страшно, сейчас как разомну сухарики после зимнего застоя. - подумал колобок и, выдавая обороты двигателя суперкара, он закрутился в луже. К слову сказать - лужа была отличная, большая, грязная, с добротной серо-зелёной жижей.

- А ты думала что эксперименты старухи не влияют на экологическую обстановку?
Флаурс молча покачала головой выказывая отрицание.

Так вот, эта самая жижа была разбрызгана на полисадник и крыльцо, ею были заляпаны все цветы перед домом, окна и более чем полностью старуха, которая вернувшись к обеду не вовремя, оказалась в зоне поражения. А колобок теперь похожий на земляной шарик цвета маскировочного цемента так и остался в луже. Цементный шарик медленно поднял выпученные глаза и осмотрел свою хозяйку; только мерные шлепки падающих с корзинки с грибами шматков грязи нарушали такую гнетущую обстановку.

- Эм. – мог сказать колобок, если бы был магом, но он только смотрел на старуху с мыслью. - Что сейчас будет...
Старуха обошла колобка и вошла в дом. Что же будет дальше колобок не страдающий любопытством дожидаться не стал, а продолжил борьбу с центробежными силами препятствующими его свободе.

- Что? – с непониманием спросила чародей.
- В луже он упорно катался, вот что. – ответил син.
Вот так зачастую сама природа мешает нам в наших устремлениях.
- Помнишь я парил в селении Туманной Гривы пока мы добирались до разлома?
- Помню.
- Вот то дерево, в которое я врезался пока хвалился своим лётным мастерством повторяя фигуры Иммельмана и есть яркий пример помехи со стороны природы нашим намерениям.
- Эм.
- Шучу я, слушай дальше.

Случилось то, что должно было случиться – лужа кончилась, вернее она теперь равномерно распределилась на фасад избы и его окрестности; колобок, набрав недюжее ускорение, ракетой умчался за горизонт в неизвестность. Долго ли он катился, коротко ли, но через пару дней мытарств по лесу накатился на любопытное зрелище. Его взору предстали две металлические ноги, подняв глаза колобок увидел мишку закованного в латы и с огромной секирой за спиной.

- Ты кто? – спросил медведь у колобка.
- Колобок.
- Угу. А конкретнее?
- Что значит конкретнее? – переспросил колобок.
- То, что кто ты по профессии, что тут делаешь и куда, хм, катишься?
- Не знаю.
- Что именно ты не знаешь?

Колобок на последний вопрос только вылупил свои чистые глазки стараясь отразить стерильность своих знаний о этом мире.
- Чего вылупился?
Колобок был непреклонен, что такое хулиганы он тоже не знал.
- Тупой что ли? – уже с некоторой яростью выпалил медведь.
- Наверное. А ты тупой?
От такого вопроса медведь опешил. И было смекнул: "Це син наверное, сейчас нервы помотает и убежит".
- Син? – спросил медведь положив руку на алебарду.
А колобок слышал это слово когда старуха смотрела на него и хохотала, хлопая себя рукой по колену. Вот как раз это "син" она и повторяла смахивая слезу. Хоть колобок и не был умён, но он понял что он кто-кто, но точно не син.
- Нет, я не син.
- Не син. Ты тормоз, значит - ты не маг. – рассуждал мишка и подумал, стрелок из него по понятным причинам тоже никакой, и тут его осенило: "Это танк".
– Ты страж?

Колобок повторил на бис свой фирменный взгляд олигофрена.
- Значит страж. – решил для самого себя мишка. – Ты же бесполезный, вот я могу танковать, и урон наношу хороший. А ты кто? Так – жупел. – договорив медведь разразился хохотом.
Колобок ощутил странное чувство, вроде большая часть слов ему была не знакома, но было как-то неприятно от того, что он "жупел" и прочее. И колобок выпалил: "Сам ты жупел железный!"
- Что?! – медведь мгновенно с саркастического веселья разогнался до бешенства. – Ах ты нубло круглое! – и как пнёт своей огромной лапой колобка.

- Ой, как жестоко. – возмутилась Флаурс. – Я же хотела чтобы мило и сказочно.
- Сейчас всё будет. – уверил чантера син.

Лес, где происходят события назывался абрикосовым, не потому, что в нём росли абрикосы, а потому, что свет падающий даже через густые кроны деревьев окрашивал по утрам окрестности в нежный абрикосовый цвет. Вот в этом тёплом свете сейчас ворковали птички, блестела утренняя роса, которую спешили попить шустренько перебирая лапками "божии коровки". Лёгкий ветерок скользил между вековыми деревьями лаская путника, который мог лежать на мягкой травке и щурясь ловить взглядом причину такого абрикосового свечения – солнце, которое пряталось в облаках мерно плывущих по голубому небосводу.

- Мило? – поинтересовался син.
- Да. – промурлыкала Флаурс.
- А теперь сказочно будет.

Сказочным был трёхэтажный мат, которым разразился медведь, когда его нога сминая латы с хрустом размозжилась о колобка.
- У, бля, сука, ах ты ж ёбаный плинтус. – Орал медведь катаясь по поляне и баюкая ногу.
Такое развитие событий обусловлено тем, что с временем колобок очень зачерствел, а засохшая грязь являвшаяся продуктом магической практики старухи великолепно заменяла доспехи.
- Так вот кто такой страж. – подумал колобок. – Это тот, кто почти ничего не делая ждёт пока враг о него сам убьётся.

И это очень понравилось колобку, тем более, что судя по всему он хороший страж. И действительно чёрствый хлебец в засохшей грязи был теперь буквально жёстким танком. С такими радужными и воодушевляющими мыслями колобок покатился дальше думая, чтобы теперь потанковать.

Долго ли он катился, коротко ли, но остановился когда, подкравшись  с спины, его слопала лиса. На этом мой рассказ не заканчивается, отнюдь; мало того, что этот колобок на вкус был крайне мерзкий, так он ещё и застрял сухим, грязным, чёрствым комом в горле бедной рыжей вертихвостки. Харкаясь и кашляя, вертя хвостом и заливаясь слезами от напряжения, переломав окружающий кустарник, лиса с колобком в глотке упала в кювет, отчего колобок и покинул её дыхательные пути. Вот так о хороших танков не только «ломают зубы», но и рискуют просто подавиться и погибнуть от асфиксии глупые-глупые лисички, впрочем не только они. Наш же герой покатился дальше, в поисках новых приключений и свершений достойных настоящего жёсткого танка.

- Вот такая история. – подытожил син.
- А дальше? – с неподдельным интересом Флаурс ждала продолжения.
- Хватит на сегодня, мне ещё Змея Горыныча ловить, а он зверь лютый. Правда, поговаривают иссох совсем за века, маленький стал, но дракон это не шутка. Да и самодвижущееся зажигалка в хозяйстве очень пригодится. – сказав это син начал спешно собирать в походную торбу скарб и замаскировавшись, исчез за холмом, бросив чантеру на прощание: "Увидимся".

(c) Algimantas Sargelas