Всюду обман
(текст не проверялся редактором)
Когда она сказала, что всё наладится, я не поверил, но попытался изобразить то, что проникся этим заявлением, даже улыбнулся, хотя за лицом наверняка было не видно. Впрочем мне все говорили, что я и так всегда улыбаюсь; все, кроме неё, о подобном она вообще никогда не упоминала. Только сейчас подумалось, что я ей вообще редко верил, да и, если честно, то она меня постоянно обманывала, в отличие от чужаков и мало знакомых случайных индивидов, с которыми коммуницировал. Разумеется, это она не с зла и не по-хитрому, а тем более корыстному умыслу, полагаю сугубо из-за наивности. Наивная, прямолинейная, тяжёлая, даже для меня, а я о-го-го, не то что те или эти. Впрочем, для прочих она куда тяжелее, чем для меня, потому она и с мной, а не с ними; да и они рады, встречаться с ней мало кто отваживался, а кому не везло... их уже нет с нами. Хотя то же самое можно сказать про меня, но с этим, в отличие от того, что я постоянно, действительно всегда улыбаюсь, я не соглашусь. Я есть, вот он я, может и не такой бодрый и живой как представляется и желается многим, уж точно всем собравшимся внизу, но я есть.
– Всё будет хорошо, – повторила она, теперь уже не только воодушевляя, но и напоминая о необходимости быть бдительным.
– Нежить... – прошипел человек, пытаясь залезть в бойницу башни.
Я сжал её покрепче и обрушил на него. Ох, моя любимая звёздочка, она смяла шлем и превратила его голову в месиво. Прочие же, словно обезумев, стали тянуть руки к мне, стараясь пролезть, кому-то удавалось, но плата за вход была дорога: сломанные кости и порванные её зубами ткани. Всё как рассказывала няня в страшных историях: человеки лезут скопом стараясь забрызгать слюной мои рёбра; засунуть свои мерзкие, обтянутые плотью пальцы, в глазницы моего черепа; и верещат свои бессмысленные звуки "святость", "вера" и прочее. Одному удалось вцепиться в лицо и испортить его, что подлинно меня раздосадовало, ведь откуда этим безумцам знать насколько трудно аккуратно освежевать ещё живого человека, подготовить его кожу – не пересушить, а затем сшить красивое лицо? Начнём с того, что человека следует поймать, что весьма непросто. А вообще, для начала его нужно найти, и не каждый сгодится: он должен быть не слишком старым, но и не особо молодым; естественно здоровым, а значит знатным и богатым, при этом обязательно... как же это слово из чуждого мне лексикона?.. Ах, точно: праведным; он обязательно должен быть праведным, ибо иначе даже человек с деньгами и именем испортит за время своей бурной молодости искомую кожу и не сгодится ни для чего, кроме смазки для неё.
– Как этот! – выпалил я, пинком захлопнув выбитую дверь, чем отправил нескольких незваных гостей кубарем по лестнице вниз, а судя по стремительно удалившемуся крику одного и более быстрым путём.
Всюду обман, милая, блестящая, выскальзывающая из мокрых от крови кистей моя звёздочка, ты ошиблась, видимо не будет так хорошо, как ты говорила – темнеет, и, если меня не подводит мой слух, который по понятным причинам объективным механизмам природы не подчиняется, а потому грани между реальностью и галлюцинациями для меня не существует, по лесу уже разносится вой оборотней, а ведь нет ничего хорошего в том, чтобы делиться добычей с этими любителями понюхать под хвостом.
– Хоспаде, прими ду... – волоча ставшие бесполезными вследствие раздробления ею таза ноги просипел один из немногих оставшихся пока ещё живым человеков внутри донжона, отползая обратно к двери, через которую ворвался сюда меньше минуты назад.
– Эх, всюду обман...
апрель 4720
Algimantas Sargelas