Подвал рациональности
"Молчи! Устал я слушать.
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".
"Волк и ягнёнок" Иван Крылов
В тёмном подвале, освещаемом только через одно маленькое зарешёченное окошечко, находилось несколько потрёпанного вида человек, прикованных к стене цепью ровно такой длины, которая позволяла каждому из них добраться до служащего отхожим местом ведра, расположенного в дальнем от лестницы углу. За окошечком виднелся забор заднего двора, окружённого густым лесом; наверняка деревья расположились здесь всюду, обступая включавшее подвал здание, скорее всего являвшееся частным жилым домом. Да и лес был какой-то тихий: ни птиц, ни тревожимых ветром ветвей или поднимаемых с земли листьев, словно первый затаился, так же как узники подвального помещения, вслушиваясь в окружающую среду, а потому опасавшихся нарушить тишину и упустить действительно важный звуковой сигнал.
К таким звукам в числе прочего относился характерный шум изношенного двигателя старого грузовичка, отчётливо врезавшегося в память каждого из прикованных цепью к стене человеков, ведь именно его они слышали, пока с мешком на голове и придавленные какими-то тюками считали прекрасно передаваемые кузовом ямы и ухабы далеко не скоростного шоссе, по которому их доставили к настоящему зданию.
– Найдётся ведро компрессии? – так обратились к ним с спины в этих глухих местах, а затем удар, девятибалльная качка и стремительно напавшая почва, сменившаяся мраком пустоты бессознания.
Как говорится: "Лёгок на помине!"; донёсся тот самый звук приближающегося грузовичка, отчего узники сгрудились вместе, подальше от входа в подвал, никто не желал быть ближайшим. По полу здания застучали неуклюжие, шаркающие, даже ленивые шаги в тяжёлых ботинках, звук которых обитатели подвала синхронно сопровождали тревожными взглядами. Сверху происходила активная возня: что-то сначала громыхало, затем волочилось, и каждую секунду происходящего человеки сопровождали поворотами голов, словно сканируя подвальный потолок. Наконец, после лязга замков, массивная дверь наверху лестницы отворилась и по последней стал спускаться высокий, за два метра ростом, крепкого телосложения человек, облачённый в замасленный комбинезон неопределимого пастельного цвета. Он с выраженным сосредоточением на грубом лице, для кого-то содержащем признаки вырождения, для других же свидетельства пробуждения в человеке тех малых процентов генов неандертальцев, а возможно даже денисовцев, стал транспортировать вниз стеллаж, за которым тянулись множественные провода.
– Не следует судить по внешности, – заявил бы рафинированный космополитичный интеллигент, на что узники наверняка надели б ему на голову то самое ведро, так ещё и отдубасили бы как следует кулаками и ногами.
Стеллаж содержал старый телевизор с выпуклым кинескопом и чуть менее древний видеомагнитофон; всю конструкцию гигант расположил посередине подвала, проверив в порядке ли провода, а затем включил технику.
– Видно? – наконец спросил он, выпалив внезапно повернувшись от своих экспертиз к узникам, заставив тех своим вниманием ещё сильнее вжиматься друг в друга.
Им было видно; поняв это, спросивший нажал своим сарделько-подобным пальцем на кнопку воспроизведения и с лёгкой улыбкой кивнул в сторону телевизора, возложив на него свою лапищу. Дисплей показал молодую женщину, назвавшуюся психологиней, и, если кратко, то она начала вещать следующее:
– Необходимо принять себя такими, какие вы есть; быть собой, а не воспроизводить в себе то, что желает видеть в вас общество!
– А-а-а! – воодушевлённо выпалил гигант, простирая ладони к дисплею; – А-а-а? – повторил он, чем явно солидаризировался с сказанным, но осознал что не находит понимания у слушателей. – Да нет, это я не про себя! – он выудил из глубокого кармана комбинезона потёртый, но содержавшийся в отличном состоянии топорик, прижал его к груди и мечтательно посмотрев в окошечко, протянул: – Себя я давно принял; – вернув взгляд на узников, гаркнул: – Вам следует принять себя! – замолчал, задумался. – Понимаю, сразу такое не получится совершить; – облизнувшись, он добавил: – Даю времени до ужина... – затем молча вынес стеллаж, лишив своего общества содержащихся в подвале.
Смеркалось.
декабитатор 4720
тема одиннадцатых суток: "Овраг рациональности".
Algimantas Sargelas