автор изображения Ван Глашхорст Аренд

Пекарь

(текст не проверялся редактором)

Помню я курил, держа трубку в зубах, так как руки были заняты расчёской, зеркалом и ножницами – приводил в порядок бороду; стоял в полный рост, ведь фронт отодвинулся далеко, потому и получил порцию осколков от попадания в находившуюся в пяти метрах справа "Пантеру".

После этого вспоминается только детский дом где-то под Омском; конечно на поверхности, "под" в смысле "в окрестностях", тот язык мне в многом остался непонятен, хоть я и рождался среди его носителей пару раз, однако иронично – в разных странах: вроде всё то же, но другое. Странное впечатление осталось. Хотя люди те же – злые, голодные; раньше, много раньше были голодные и оттого сердитые, а потом наоборот – оголодали из-за своей злобы.

А затем мы ползли, все: и злые, и добрые, иногда даже мёртвые. Нет, не в светлое будущее, наоборот, будущее складывалось вдали мрачное, затянутое тучами, там шёл дождь, если не сказать больше – ливень, перманентный, а в почву то и дело били частые молнии. Но мы ползли туда, потому что сзади вообще ничего не было, не осталось, и казалось предпочтительным мрачное будущее, нежели та фактическая пустота, впрочем воспринимаемая некоторыми за что-то; вот и я полз от небытия подальше, лишь бы быть. Прошлый я – глупый, молодой, всего восемь жизней пожил, да и те – то голод в юношестве среди гор, которые никогда не покидал; то зараза какая-то из занозы в раннем детстве, а я даже за двором не побывал; то стрела в двадцать три года в чужом заокеанском краю; то леопард, неизвестно откуда спрыгнувший... Да, голод часто; про голод я знаю если не всё, то очень многое, а потому не хочется о нём даже думать, не то что рассказывать. До сих пор с пониманием отношусь к тому пятнистому коту пшеничного цвета...

Я переложил мульти-импульсное ружьё, начавшее отдавливать ногу через армированный моторизованный скафандр, защищавший конечность и сервоприводами экзоскелета помогавший держать тяжёлое оружие. А теперь я ещё и старый, наверное.
– Пытаясь понять происходящее с ним, индивид добивается растерянности ориентиров, угнетённости мотивации и печали – общей грусти от осознания ускользающей сути созданного целой культурой мыслительным трудом тысяч, миллионов... – не удержался я и сообщил коллегам свои мысли посредством нейроинтерфейса.
– Что предлагаешь? – с неизвестным мотивом спросил один из присутствовавших в корабле.
Мне вспомнились знакомые запахи сырой воды, муки, торфа и дыма, а затем целый букет самых изученных ароматов, которыми наслаждался прижимая их источники к носу в наипонятнейшей из своих жизней.
– Печь хлеб.

июль 4718
Algimantas Sargelas