Очки-то забыл!

– Пошли к озеру, – предложил Богдан.
– Опять к озеру, – взвыл Владимир; – Мы каждую ночь ходим к озеру.
– Озеро... хе-х, – усмехнулся Никодим, – Только ты ту лужу называешь озером.
– Не правда, Вова тоже её называет озером.
– Её? – зацепился Никодем.
– Я её называю озером, потому что ты её постоянно называешь озером, – вмешался Володимир.
– Вот-вот: "её", – довольно подытожил Никодим, – Лужу.
– Тогда куда?
– Туда, – Никодем указал когтистым пальцем на начавший пробиваться в глубину пещер через расщелину нарождавшийся рассветный поток фотонов.
Все трое стали щурить глаза, хотя такое количество света не могло раздражать их привыкшее к близкой к полной темноте зрение, отчего зрачки сузились в вертикальные щёлочки.
– Не-ет, – запротестовал Богдан, тряся головой так, что замотались кончики длинных остроконечных ушей.
– Лучше уж к озеру.
– Ну и идите к своей луже, – пренебрежительно фыркнул Никодим, явно и не рассчитывая на другое, так как выудил из торбы только одну пару перчаток и шапку – для себя.
– Фу, мерзость, – солидарно выпалила двоица, когда их приятель, надев шапку и перчатки стал обращаться в нечто действительно омерзительное для взора его племени: короткая и редкая щетина на голове сменилась буйной шерстью, настолько длинной что стала пробиваться из-под головного убора; похожая волосистость разрослась на челюсти, а кожа сменила здоровый тёмно-бурый цвет на какое-то бледное подобие мембраны поганки, к тому же становилась с каждой секундой превращения всё более и более гладкой; на груди же набухли два уродливых жировика, показавшихся ещё больше, когда Никодем оторвал руки от поверхности, перестав сутулиться; сложение его изменилось, став одутловатым.
– Ой, – осёкся он, когда стукнулся макушкой о потолок пещеры, осанисто выпрямившись как и ходят существа, которым он подражал в внешности.
– Что-то не так, – выразил свои сомнения Богдан.
– Конечно не так, он спятил! – заключил Вова.
– Счастливо оставаться, трусишки, а я гулять! – гордо и озорно выкрикнул оборотень и стал пробираться к выходу на поверхность.

Никодим не внимал уговорам приятелей, и последним что он услышал было предложение отчаянной сделки отправиться в вылазку хотя бы ночью, когда угроза того, что о выходке расскажут в поселении не подействовала. Авантюрист не особо-то и страшился, ведь ночью он уже покидал пещеры и самое страшное что встречал, так это какое-то очень крупное рогатое существо, бродившее у дороги; существо это втрое больше напугалось Никодема, нежели он его, так что убегало оно куда быстрее, чем решивший совершить ночной променад гоблин. Именно тогда, набравшись храбрости, он решил пойти дальше, следя за тем рогато-копытным, и не зря: вскоре того поймали куда меньшие, сопоставимые по размерам с юным гоблином, создания, которых он и скопировал как сумел, изобразив наиболее примечательные их черты в себе. А что касается шапки и перчаток, так зачем они могут быть нужны рассказывал ещё дед Никодима, с которым в поселении только ленивый в укор не сравнивал юношу.
– Я в дедушку, – подумал довольный собой авантюрист и вспомнил слова первого: "Социум не должен определять твоё сознание, иначе сначала ты, а затем остальные станут совершенно не собой, а кем-то третьим, считай никем, отчего и социум превратиться в ничто".

декабитатор 4720
тема третьих суток: "Социум определяет сознание".
Algimantas Sargelas