Глава 6
Трудно в сомнении – легко в бою
– Как вы нас нашли? – сразу спросил я после взаимных приветствий.
– О, очень просто, – Квад обернулся, указывая пальцем на окно на третьем этаже здания неподалёку, – Увидел вас в окно своего кабинета, когда выпала свободная минутка насладиться горячим напитком и дать глазам отдых от рассмотрения бумаг, но, видимо, вы – знак того, что отдыхать пока рано.
– Звучит как слова уставшего человека, – позволил я себе откровенность.
– Не буду отрицать, дел у меня и правда много, – он на секунду изменился в лице, приобретя мечтательно-уставший облик, но мгновенно вернулся к своему бесстрастному подобному маске выражению лица, – А потому не буду тратить и ваше время.
Я слушал, а сам думал, что его лицо как нельзя хорошо подпадает под описание среднестатистической внешности, которую я бы отнёс на возраст тридцати с небольшим, как мне и подумалось в трактире. Интересной, исключая саму особенность общей усреднённости, была только маленькая косичка, созданная из очень ограниченно длинных, едва доходивших до плеч, волос пепельного цвета; ранее я думал, что это парик, но при ярком дневном освещении уже сомневался, возможно это оригинальные волосы Пентауона. Однако, истина о волосах волновала меня куда меньше, нежели величина неловкости, которую предстоит преодолеть, не учитывая последствий изменения к мне отношения Квада, чтобы спросить напрямую.
– Госпожа готова принять вас через три часа за обедом. Прошу, скажите, что вас устраивает, – совсем фамильярно, разумеется используя очередной манипулятивный приём из известной ему позиции взаимных отношений, попросил поверенный Зесери.
– Нас устраивает? – открыто поинтересовался я у Всеволода.
– Ну,.. – он посмотрел на меня вопрошающе, но видимо подумав, что я и правда интересуюсь его мнением, ответил, – Да, нормально, подходит.
– О, хвала вашей доброте, – возликовал Квад. – Тогда жду вас через два часа, – и он, так и не удосужившись подойти ближе трёх метров, ушёл откланявшись.
– А почему через два? – спросил с подозрением мой напарник.
– Не знаю, может инструкции какие-то давать будет. Ты же понимаешь, что нас нанимают на службу?
– Пока только предложение выслушиваем, – уточнил Всеволод к моему удовольствию продемонстрировав что помнит суть происходящего.
– И если примем, то мы будем служащими, и больше к нам так почтенно обращаться не будут.
– Я не буду звать её госпожа, – отрезал зверолов, скрестив руки на груди.
– Это одно из наших требований, – озвучил я в ответ гипотетическую запись пункта.
– А ещё Квад нам не начальник, – продолжал напарник.
– Ладно, ладно, о этом рано ещё думать, мы же предложение не выслушали, – стал останавливать инициативность Всеволода я, а сам подумал, что можно спровоцировать его, напомнив о нежелании сотрудничества с Вивиен и даже его рассмотрения, высказанную им ранее. – Ты как-то слишком быстро передумал, тебе не кажется?
– Не кажется, – отмахнулся тот. – Теперь есть ты...
– Я не выдающийся переговорщик, – не выдержав похвалы, на которую падок, перебил напарника я, готовясь оправдываться.
– Я не про это! – ввернул Всеволод недовольно. – Ты себя видел? Сначала я думал наоборот, но потом решил супротив. Тётка, такая как она, наверняка польститься не бородатым мужиком вроде меня, а тобой; так что я в безопасности.
– А если нет?
– Тогда ты сам бросишься грудью на амбразуру: твоя идея – ты и исправляй!
– Понятно... – выдохнул я, констатируя, и мне действительно многое теперь стало понятно, осталось только вычислительных мощностей и памяти где-то найти, чтобы помнить о всём, так ещё и успевать обдумывать.
– Ну так что, поэкспериментируем?! – внезапно оживился зверолов, вскочив и предложив куда-то отправляться, видимо в место с большим пространством.
Я согласился с предложением Всеволода, уже не так опасаясь его одного, как потенциального противника, да и делать пока что нечего, даже осматривать коттедж не имело значения. Правда, как выяснилось вскоре, зверолов совсем не хотел вступать с мной в поединок, пусть и тренировочный, а неуклюже предложил погулять по лесам туда-сюда; я бы заподозрил засаду, но он так наивно и открыто намекал на попытку поискать какого-нибудь зверя крупнее зайца, что подвоха всерьёз я не ожидал. Как оказалось, по крайней мере для меня персонально, пребывать всегда и если не в всём, но в многом в подозрительности невероятно утомительно!
Прогулка по сравнительно диким местам, к тому же с необходимостью поддерживать бдительность и прикидывать смогу ли я дать отпор гипотетической опасности, величину и характер которой оставалось только воображать, подняла в сознании мысль о том, зачем мне вообще понадобился этот наём у торговца-брокера? Понятно, что ответить на него по существу я мог, проблема-то в другом: я и в прошлом своём бытии на Земле успешно избегал "работы на дядечку" в полной смысловой нагрузке на это выражение, а сейчас, когда мир мне сам сообщает о том, что, будучи вооружённой новыми возможностями, моя ветреная и свободолюбивая натура может разгуляться, я всё же согласился на переговоры о найме на службу; странно, сам себе удивляюсь порой – примерно ежемесячно. Эта мысль значительно девальвировала привлекательность ещё даже неизвестного предложения Зесери, а также изменила восприятие перспективы и вектор мотивации на противоположные.
– Что, если теперь я иду с намерением отказать – пусть так, – мысленно констатировал я, оставив размышления о причинах столь сложных дум и решений по, казалось бы, невыдающейся проблеме.
– Я понял почему у тебя лицо привидения, – заявил Всеволод до этого всю прогулку, а вернее поиски зверушек, державшийся немногословным.
– Привидения?
– Мне видится таким, – пояснил он. – Потому что ты постоянно о чём-то думаешь.
– Вообще-то это естественно для разумного существа...
– А ты не грузись, расслабься.
– Чтобы ты меня потом квартал критиковал за плохие условия – результаты переговоров в расслабленном режиме? – парировал я.
– Вот опять, говорю же: расслабься, – настаивал Всеволод.
– Я не понимаю, что ты пытаешься сказать! – начав раздражаться, выпалил я.
– Ну ладно, – потеряв интерес, он махнул рукой, – Тогда может позже.
В итоге мы никого не поймали, даже не нашли, что не удивительно для меня: на Земле зверь от человеческих поселений держится подальше, сомневаюсь что здесь иначе – люди же те же. И в всём так, ибо люди же…
Квад пунктуально, насколько я мог судить не имея хронометра, встретив нас, проводил через окружавший здание маленький садик внутрь коттеджа с белыми стенами, такими же как у всех близлежащих строений. Внутри, в отличие от гостиницы и трактира, обстановка поражала превосходящей экстерьер дороговизной; правда это вовсе не означало, что получилось красиво, скорее нет: слишком много несочетающихся вещей, собранных в половине своей словно дорогие трофеи или, что скорее, сувениры.
– Покойный хозяин любил собирать предметы из своих многочисленных поездок, – пояснил Квад, – Поэтому первый этаж лучше воспринимать как своеобразный музей.
Однако в сиём музее для меня не нашлось ничего примечательного, впрочем я же из технократического и развивающегося стремительными темпами мира; судя по такой же реакции Всеволода, выражающей отсутствие интереса, гипотеза оказалась близка к истине.
– А почему на час раньше? – поинтересовался у поверенного мой напарник. – Будешь учить нас как себя вести?
– Я думаю, что не мне вас воспитывать, – неожиданно ответил Квад.
– Тогда зачем? – ввернул зверолов.
– Действительно, – поддержал его я, специально провоцируя.
– Госпожа вела переговоры с разными контрагентами, так что о манерах можете особо не беспокоиться, – слова поверенного, хоть он и смотрел между нами, явно были адресованы Всеволоду, – Здесь деловая среда, а не светский клуб, – возможно намекая на нечто тонкое, но что я не понял, добавил Квад. – Я пригласил вас на час раньше чтобы поинтересоваться что вы предпочитаете, прошу за мной, – и он поманил жестом. – Дом хоть и большой, но кухня ограничена в своих возможностях, всё-таки это здание – фамильная ценность, а не штаб-квартира, и владелица в постоянных разъездах... – он наклонился к мне и закрыв половину лица ладонью, наиграно зашептал, – Подённые повара здесь ужасны!
– Я вообще не ем, – признался я, когда мы пришли на кухню.
– А я буду всё! – сдался запахам Всеволод.
– Я понимаю, что вы не нуждаетесь в пище, кстати хочу заметить – замечательный талант, но вы вообще не желаете... – он замолчал, задумавшись. – Вы можете заказать то, что вам будет предпочтительнее, а приготовленное при вас гарантирует, что не отравим, – и он извиняясь заулыбался.
– А с чего ты взял, что не нуждаешься в еде? – шепнул мне на ухо зверолов. – Выглядишь, если что, неважно.
Этими словами он смутил меня, заставив подозревать что я и правда в принципе нуждаюсь в пище, но меньше, а сложности с решимостью и правда обусловлены истощением; но даже если так, есть в настолько опасном месте я не стал бы, здесь действительно велик риск быть отравленным, а если уж я умер от углекислого газа, то от ядов и подавно могу.
– Орехи, – нашёлся я, – Не отказался бы от орехов и, если есть, лесных ягод. Конечно же, с вином; у вас есть вино?
– Вино? – задумался Квад повторив пару раз вероятно новое для себя слово. – Простите, но не могу перевести, правда я понял, что это алкогольный напиток и есть кое-что из выдержанной браги, что я могу предложить.
Напиток, который имел ввиду поверенный, оказался почти что спиртом, но я согласился на эту гадость, полагая что добавить туда яд если и получиться, то я выпью всего ничего, даже и не выпью вовсе, пригубив и сделав вид, что пью.
– Вы потрясающие! – восторженно, видимо искренне не выдержав, выдохнула Вивиен едва нас увидев.
Я прогнозируемо не понимал её речи, только воспринимал экспрессию, но Пентауон любезно переводил для меня, внезапно оправдав свою пространственную близость, которую я уже стал подозревать в всяком. Трапеза организовали на том же первом этаже, в хозяйской столовой – помещении небольшом, но достаточном для размещения за длинным столом шести-восьми персон в случае таковой необходимости. Мне предложили место не только напротив Зесери, но и сам Квад встал по левую руку, налив тот самый керосин в мой бокал; а вот Всеволод или не догадался, или напротив, понимая что шептаться и так не получиться – невежливо, не подвинул свой стул, изначально расположенный в отдалении – ближе к середине стола. С другой стороны, случить так, что он – мой противник, то пусть будет на дистанции, да и потом, если он – всё же мой союзник, пусть не жалуется на то, что не посоветовался с ним; ну а Вивиен, судя по предложенным местам за столом, главным и так воспринимала меня.
– Я умру, если вы не согласитесь! – заверила она, заняв своё место за столом.
Конечно стройной и молодой красавицей она не была, возраст и явное злоупотребление кондитерскими изделиями оставили свой отпечаток на коже и фигуре, но и страшной она не воспринималась, Всеволод, видимо, её не видел вовсе и поспешил с выводами руководствуясь только слухами, либо вообще придумал большую часть сальностей. Интересным оказалось платье хозяйки дома – скорее мужское: шоссы, поверх которых имелись сапоги...
– Эх, сапоги...
А также туника, или что-то вроде неё, частично скрытая дублетом, очень похожим на те, которые были на сбежавших с острова, а на голове шляпа-котелок; всё в тёмно-синих цветах, вероятно для придания фигуре иллюзии стройности. А вот в отличие от ткацкой промышленности, косметика в этом мире, по всей видимости, находилась на первых этапах становления: грубые, выглядящие очень далёкими от естественных, белила и румяна; я почти уверен в том, что лучше б вовсе без них, но это чистый субъективизм, возможно здесь красиво – вот так. Уж не знаю почему я так присматривался к этой женщине, может из-за плоско-образного Квада, стоящего рядом, чем ежесекундно напоминавшего о себе; а может из-за того, что это не только находящийся напротив человек, но и тот, кого я вынужден созерцать из галантности. Правда я сохранял внимание, сразу решив, что не обделю его вычислительными мощностями разума, даже пожертвовав успехом в переговорах, в которых я и так представлял себя неумелым ввиду неопытности. Более того, я пребывал в готовности порубить всю эту компанию на кусочки и в некоторые моменты весьма живо представлял то, как саблей раскраиваю череп Всеволода; зверолов посмотрел на меня как раз в процессе фантазирования о его убийстве, но это лишь подогрело кураж воображения.
– Судя по мирной обстановке в этом городке с преступностью справляются и без нас, – я перешёл сразу к делу, пусть и не прямо, – Полагаю, что в городах крупнее ситуация иная, возможно лучше, а может хуже; но зачем вам мы, тем более могущие оказаться кем угодно, теми же разбойниками? – конечно же, я догадывался что в какой-нибудь соседней комнате дежурит несколько вооружённых человек, а может наёмники-охранники, количества которых хватит на целый штурмовой отряд – тяжёлая броня и соответствующее вооружение, ждут всюду вокруг, образуя изолирующий периметр.
– Вы такие странности говорите, – ответила она искренне посмеиваясь.
– Для вас может это и странно, но для меня естественно; вы не знаете, но на нашем общем языке, – я кивнул в сторону Всеволода, – Тать, моё, с позволения сказать, имя, означает "вор", "грабитель", "разбойник"; а вы меня не знаете, может я он и есть. Кстати, были б у меня карманы, то я уже что-нибудь украл у вас, например... – и я театрально осмотрелся, как бы выискивая какую ценность назвать предметом своего воровского интереса. – Хотя, зовите меня лучше Сципион дель Ферро.
– Вы подлинный ноберих! – услужливо перевёл поверенный, а она расхохоталась. – Госпожа не желает вас обидеть и просит принимать это как похвалу.
– Комплимент, – озвучил я слово, скорее всего являвшееся в этом мире очередным неологизмом.
– Такое придумать, умора! – но уняв смех и как бы опомнившись, хозяйка коттеджа добавила, – Ах, вы должно быть не в курсе, что в наших местах, да и много дальше, таких особенных как вы с Всеволодом называют "Ноберих". – Не склоняется, – уточнил Квад, видимо собственной ремаркой. – Но употребляется полное слово только образованными, простой же люд сначала упростил до "нобрих", потом вообще до "рих", так как слово "ноб" уже существует в языке; так же можете встретить варианты "рик" или "рикх". Вы не встречали такого обращения?
Я посмотрел на Квада, как бы задавая немой вопрос: "Сам ответишь очевидное или подождём, когда догадается?", но потом сам понял, что слово-то я вполне мог услышать в свой адрес и теперь ещё одной мыслью: "Доводилось ли мне слышать подобное обращение от тех, кого я не понимал?" стало больше.
– Мне трудно судить, – бросил я в ответ через поверенного.
– Сомнительно, – пояснил Квад для меня, – Здесь ноберих – редкость, а потому местные могут его и не знать в большинстве своём; но чем дальше, тем чаще с подобными вам встречались, и слово в ходу.
– Понятно, – будто выдавил из себя я, не зная, что ещё ответить.
– Я поняла ваш намёк, – заявила Вивиен. – К делу, так к делу.
Пока она озвучивала своё предложение после простого пояснения надобности в нас соображениями престижа, я взвешивал стоит ли спросить о связанных с ноберих деталях и какую информацию выведывать у вероятно обладающих знаниями Вивиен и Квада, но поначалу решил не проявлять активности больше минимальной, опасаясь и дезинформации, и раскрытия моего незнания. Последнее, могущее повлиять на гонорар, вскрывшись после договорённостей, если и повредит оплате и иным бенефициям, всё-таки меньше; теперь меня осенило то, что я не знаю цен и продешевить будет очень легко, а опытная Зесери даже по завышенной цене может сделать нужные для себя выводы. Помимо этого ещё и Квад! Но в данном случае проблема заключалась не в его компетенциях, а в вызываемом им раздражении: он отвлекал, хотя просто переводил.
– Что с ним не так? – подумал я с выражающей недовольство претензией. – Или ярюсь не справляясь из-за сложности всего что нужно учесть, да ещё и сохраняя бдительность?
Я не мог понять, что же такое дополнительно воспринимаю в Кваде, но чем дольше и ближе к мне он находился, тем отчётливее эта особенность не ощущалась, а именно воспринималась, теперь же она стала острой и я понял: так же я воспринимаю клинок, когда выполняя специальные приёмы направляю через него, хм, пока не знаю что именно, так как "духовный потенциал" меня устраивал плохо. Сие подозрение зародилось при первой встрече в трактире, а теперь, после второй и находясь к нему близко, обострялось. Но почему Квад воспринимается как заряженный клинок, причём чужой? О последнем я подумал, когда стал изучать поверенного с именно такой специфики восприятия, и достаточно быстро пришло впечатление, что он не только чужой клинок, но и питаемый из множества источников, только слабых, маскируемых или маскирующихся.
– Тать, что-то не так? – отрезвил меня голос поверенного, которого я, увлёкшись, видимо стал беззастенчиво разглядывать уже не таясь и повернув к нему голову.
– Вообще да, ты сам – ноберих? – напрямую спросил я о лежащий на поверхности гипотезе.
– Ох, нет, что вы, – заявил Квад улыбнувшись, однако с этим отрицанием я заметил возбуждение в тех слабых каналах, что тянулись к его телу из среды, что можно принять за судорогу беспокойства.
– А почему не спросишь почему я так подумал? – изображая подозрительность поинтересовался я.
Вивиен же наверняка требовала пояснений и поверенный внял приказам нанимателя, между ними началось обсуждение, но непродолжительное; я же стал следить за Всеволодом. Зверолов молча жевал, лишь украдкой поглядывая на нас, но выдавая своим видом заинтересованность и желание поучаствовать, правда, по всей видимости, не придумав как; или же, что скорее всего, он понял о некоей моей задумке, однако стал беспокоится из-за незнания чего именно я планирую добиться, не говоря уже о деталях. Я и сам по большему счёту не знал, а только провоцировал Квада, наблюдая картину отклика, которая, вполне может статься, всего лишь продукт моего воображения, обусловленный очередными ошибками в восприятии, или он какой-нибудь колдун, чародей…
– А почему бы вам самому не убедиться, что я лишь человек владеющий фехтованием на уровне выпускника престижного университета? – спросил Квад, предлагая нечто неясное.
– Дуэль? – уточнил я не до конца понимая о чём речь.
– Если дружескую демонстрацию приёмов можно так назвать, – расшаркался поверенный.
– А твоя нанимательница?
– Я бы с удовольствием посмотрела на ноберих в деле, – перевёл Квад. – Только не пораньте моего поверенного! Не знаю с чего вы подумали, что он сам ноберих, но это решительно не так.
– Конечно, вы будете заверять в обратном, – подумал я, и так же мысленно заявил самому себе: – Вот оно!
Да, вместо петляния в словах и делах, можно агрессивно отвечать в действиях, тем более предложенными контрагентами; и правда мыслю, как какой-то бугай. Но действительно, в дуэли, которую они предложили посовещавшись, и зная, что я не понимаю их речи, можно напасть на меня в полную силу; а раз Всеволода и его понимания они не опасаются, то он так же с ними заодно, или я параноик-грубиян и паникёр-дегенерат. Я осознал внезапное глубокое осложнение своей позиции, но теперь пенять на кого-то кроме самого себя поздно, да и, наверное, ошибочно; оставалось положиться на мою сметливость и боевую потенцию тела.
– Я в туалет, – пояснил мне Всеволод и только после этого обменялся с принимающей стороной парой фраз.
Затем, повинуясь окрику Квада, появилась одна из обслуживавшая нашу трапезу служанок и увела зверолова.
– А вот это уже интересно! – констатировал я, теряясь в догадках о уходе Всеволода, но ввиду незнания принял событие как то, что он нападёт неожиданно, скорее всего в составе группы наёмников.
К моему облегчению, нужному в ситуации, которую я может и придумал, на что уже хотелось надеяться, очень хотелось, но не представлялось возможным, ушли мы недалеко: буквально в соседнее помещение сравнимое по размерам с встречающим посетителей за входной дверью холлом, но на порядки более свободным. Однако комната не пустая, по её содержимому в зале можно опознать что-то вроде читальни или комнаты клуба, в которой принято пить кофей, затем коньяк и курить сигары или трубочный табак, в образованной компании развлекаясь беседами о благородных дикарях. Отсутствие специальной подготовки убранства, всё-таки его не очистили до пустоты, являлось вторым что обнадёжило; но впечатление тут же испортилось с мыслью, что вероятно мебель не тронули из соображений аутентичности, да и в качестве помех моему маневрированию. Но дверей, по крайней мере не скрытых, в холл вело только две: первая – через которую мы вошли, и вторая в удалённой стене. Наверное, если б не моё крепкое, надеюсь в всех смысловых нагрузках, тело, то меня трясло бы от беспокойства, а по пути в холл состояние оказалось ещё хуже: впечатление – будто являясь путником попал в засаду разбойников, и хоть и имеется посох, но поможет ли он против этих хищников – не известно. А учитывая, что по уже случившемуся и извлечённому из тех событий опыту, моё тело отлично нормализует эмоциональное состояние в бою или при восприятии неизбежности последнего, то в настоящем оригинальный я, скорее всего, поддался бы панике.
– Я правда прошу отнестись к этому несерьёзно, – настаивал Квад, – Сомневаюсь, что смогу защититься от ваших атак даже в половину силы.
– Боишься? – я постарался вербально перенести свои страдания на него даже не осилив оценить всю двусмысленность его фразы в сравнении с кажущимся мне.
– Конечно! – тут же признался он, но длинный тонкий меч извлёк из ножен твёрдой рукой.
– Шпага, правда без корзины – с простой гардой в форме крестовины, – мысленно резюмировал я, сжимая рукоять сабли готовый к бою.
И теперь, когда мы ещё и не начинали, осталось самое сложное: я не знаю намерений Квада, да и его нанимательницы, может он и правда поверенный и никто больше, а сопротивляться способен лишь в пределах усвоенных при обучении в университете навыков фехтования; но если он злоумышленник – часть атакующих сил, к тому же не зря поставленный в авангард, его шпага, направляемая опытной рукой, – подлинная опасность для меня. Как мне с тремя сутками опыта сражений понять где та тоненькая черта, при переходе которой будет ясно что делает Квад?! И успею ли я её заметить прежде чем станет слишком поздно?
– Сука! – мысленно выругался я, не придумав ничего лучше, чем атаковать клинок оппонента, намереваясь постараться сломать первый или выбить оружие из рук человека. – Атакую! – предупредил я, выхватив саблю из ножен из-за ненадобности внезапной волны.
Клинок сабли оставил след в воздухе, до того быстро я её извлёк, но Квад остался невозмутим, что о чём-то да говорило и это являлось не пустой верой в впечатляющее движение, так как Вивиен охнула и захлопала в ладоши; эта женщина большую часть времени совершала двигательные модели, присущие на Земле детям.
– Какой, должно быть, коварный человек... хотя, она же – брокер! – подумал я и простым рассекающим ударом от пояса атаковал шпагу.
Квад отвёл оружие от удара и тут же вернул его на прежнюю позицию; после этого наше цирковое фехтование стало ускоряться, а точнее я старался ударить клинок поверенного для начала привыкая к темпу и особенностям той потенциально опасной нелепости, в которой принял участие. Активно двигая кистью и стараясь наносить хлёсткие, но вместе с тем и точные, не открывающие меня удары, я ещё раз убедился, что не умею, или вернее моё тело не обладает фехтовальными навыками для одноручной сабли; так что я импровизировал, полагаясь только на... хм, здесь даже придумывать с маневрированием или тактикой пока нечего, так что я полагался на ничто. Описанное выше оказалось прогнозируемо неопасно для навыков Квада, который вынудил меня прибегнуть к своим способностям ноберих и отскочить, когда ловким движением поймал клинок сабли и подкрутил, с силой отводя шпагу в сторону.
– Почему вы поддаётесь? – изобразив недоумение на своём лице спросил оппонент, поднял саблю с пола, а затем что-то сказал Вивиен.
– Стараюсь тебя не поранить, – прошипел я недовольно. – Саблю верни.
– Не сочтите за дерзость, но могу ли я попытаться выстоять против вашего главного клинка?
Сложная и без того ситуация усложнилась: действительно опасаясь травмировать поверенного я пытался неумело фехтовать против хоть как-то да наученного шпажиста и в результате остался без сабли; а катана в плохом состоянии, демонстрировать её – в лучшем случае краснеть, а в худшем – спровоцировать нападение и наверняка не одного Пентауона. Впрочем, поверенный мог знать о состоянии клинка катаны, и скорее знал, а значит преследовал какую-то свою цель; сломать её окончательно меня обезоружив? Он может изловчиться и преуспеть?
– Не знаю! – с горечью резюмировал я. – Верни саблю, я хочу ещё раз с ней попробовать, – потребовал я в ответ разыгрывая последние свои карты.
– Как пожелаете, – хмыкнул Квад и протянул моё трофейное оружие рукоятью от себя.
Наверное мы оба понимали, что это момент истины: своеобразный негласный, даже без намёков, вызов двух сметливых персон, а потому упускать то, что я могу больше и не предоставить Квад не захотел; сабля, когда мои пальцы почти достигли её рукояти, мгновенно полетела прочь, вмиг сменившись остриём молниеносно выброшенной для укола шпаги.
– Хе-х, а я уж испугался, – промелькнула едва заметная самому её и породившему, но на своей границе, сознанию, когда я уклонился отскоком и тут же контратаковал извлечением в рывке.
Возможно мне и требовалась волна, но видимо от остаточного желания сломать шпагу противника, я выполнил концентрированный удар, который будучи усиленный извлечением отправил клинок меча почти до тела Квада. Поверенный смог остановить удар, а шпага выдержала его энергию, рассеивание которой я воспринимал; может быть он и не ноберих, но явно владеющий некоторыми возможностями схожими с оказавшимися в моём распоряжении особенностями.
– Человек ли он?! – удивился я его ответному натиску, когда Квад стал наносить мощные удары по клинку катаны, наваливаясь на шпагу всем телом и стараясь оставаться вблизи. – И если это засада, то она нелепа, как и стиль фехтования моего визави!
Конечно, следовало спасать клинок и разрывать дистанцию, но вместо отскока, возможно из-за яростного натиска оппонента и производимых им ударов, требующих только способности принять на оружие и сдержать, я понял как выполнить выталкивание. С поверхности моего тела сорвалась область вытесняющего давления и мгновенно распространившись не только отбросила Пентауона, но и разгладила напольный ковёр до состояния будто по нему прошлись не просто утюгом, а полновесным паровым катком, скрипнули шпунтами даже слегка отошедшие от опор половицы! К сожалению, некогда думать о том, что навыки, по всей видимости, лучше осваиваются в бою, так ещё и не тренировочном, а подлинном, впрочем как и о том, что отталкивать Квада – не лучшая идея, так как отброшенный противник, едва коснувшись пола, проломил последний стопами. Половицы пострадали из-за мощного прыжка Квада, отбрасываемые фрагментами прочь, и мне пришлось не только пожалеть о неумении отскакивать в сторону, но и о отсутствии в городке способного починить мою катану кузнеца. Я воспринял энергию, не метагенную, но заметную ввиду её величины, начал её рассеивать, стараясь принять не только на клинок и вновь, как и при ударе веточкой Всеволода, осознавая единение с ним, однако этого оказалось недостаточно – оружие, словно издав предсмертный крик, треснуло.
– Ха! – выдохнул Квад и почти без замаха, будто прогнозировал случившееся и только того и ждал, нанёс удар свободной рукой в наше скрещенное оружие.
Клинок катаны сломался, но шпага не смогла сдвинуться с места, что тут же нашло отражение в телесной кратковременной мощной судороге и в всём преобразившемся до неузнаваемости лице Пентауона, я же с трудом, ввиду концентрации на другом, воспринял то знакомое по природе в его теле, и оно затрепетало. Расколотый клинок катаны дрожал фрагментами, которые слегка сдвигались, но сразу же возвращались на прежнее место в пространстве вновь и вновь; а как только я заметил слабину противника, то пустил их в дело: вкладывая потенциал в создание энергии последнего удара. Фрагменты снарядами вонзились в тело поверенного своим удалением обнажив на месте клинка бирюзовую трещину в пространстве, из которой небольшими волнами, рябью, в материю проникала потенциальная энергия, тут же исчезая без следа так и не совершив работы. Однако это явление лишь визуально казалось трещиной, но в этот момент мне было всё равно, и я, помогая корпусом, резко подал руки вперёд и вниз, а клинок шпаги, равно как и туловище Квада, пропустили моё преобразившееся оружие без всякого сопротивления. Разрубленный пополам от левой ключицы до правого нижнего ребра поверенный потерял всякую воспринимаемую для меня активность, будто я не только прекратил связь с чем-то удалённым, разрезав те тонкие нити, но и разрубил внутри тела Пентауона вместилище того малого накопленного, что поступало по ним. Вивиен этого вероятно не воспринимала, в отличие от обилия жидкости тёмно-коричневого, почти что чёрного цвета, которой меня обрызгало вдвое щедрее, нежели все предыдущие кровосодержащие жертвы.
– Это... – я присмотрелся к жидкости растирая её пальцами по ладони, нюхать являлось излишним, так как будучи покрытым ею от волос до колен из-за чего даже нехотя обонял запах, – Это же мазут! – воскликнул я вслух не самое важное умозаключение в той ситуации.
Да уж, наверное следовало бы успокоить хозяйку коттеджа, которая в самый разгар и после боя, как ворвалось в моё сознание теперь, оказалась не в восторге от происходящего, а сейчас видимо впала в истерию и панику одновременно, и побежала прочь с воплями. Я же, потрясённый случившимся, чего уж и не думал примерить на себя в этом новом теле, наблюдал как разрушаясь тело Пентауона погребает осколки клинка катаны в себе. Тело плавилось изнутри, а я следил за этим несмотря на то, что лучше готовиться к новым боям, или задаться вопросами: "А где остальные враги?" и "Где наёмная охрана Зесери?"; но ввиду реакции Вивиен возможно она и не причём, но тогда "Где сообщники Квада?", а главное: "Где Всеволод?!".
Сложно утверждать о чём думал Всеволод, когда шёл провожаемый девицей-служанкой; возможно его мысли были заняты тем, какой параноик достался ему в напарники: сообразительный настолько, что плодит страшилки для себя лучше любой опасной действительности! А может быть зверолов примерялся своим мужским взглядом к молодой сопровождающей, похотливо оценивая свои шансы после становления привилегированным охранником; либо о совсем уж праздном: "Зачем я столько съел?" или чуть менее: "А если меня и вправду отравили?!". Но с уверенностью можно утверждать то, что какими бы думами не был занят мужчина, они отступили под давлением острия, устремившегося в его грудь.
– Что за хуйня?! – возможно успел бы подумать в свой привычной манере он, если б не был слишком занят выпадом внезапно развернувшейся к нему девицы с торчащим из предплечья клинком, пропущенным наружу откинувшейся кистью. – Блядь! – выругался он, наверняка описывая и девицу, и случившееся, возможно даже успев подумать: – Прости бабушка.
Клинок оставил глубокий порез на ладони, но Всеволод смог схватить руку нападающей, остановив удар; однако не успел он удивиться тому, насколько эта девица сильна, хоть и ростом с знакомого мечника, как буквально через секунду после следующего события: стыковки кулака зверолова и лица девицы, в него справа врезался незнакомец, стараясь повалить на пол. Увлекаемый энергией тела вбежавшего и бросившегося на таран незнакомца, зверолов тем не менее не упал, а сделав пару неловких шагов, врезался плечом в стену; но предплечье девицы, постаравшейся рывком освободиться, он удержать не смог. Правда и служанка не успела воспользоваться возможностью атаковать вновь, так как на неё кинулась вылезшая из-под одежд зверолова змея, и вцепилась в лицо. Кто-нибудь другой по отсутствию вскрика или даже удивления догадался бы о том, что девица – лишь облик для кого-то другого, но Всеволод, ещё при первом контакте понял, что её рука – вещь, но быстро сориентировавшись и решив зарядить кулак, чтобы им же сломать остальную руку нападающей, не смог – эта вещь уже являлась чьим-то обиталищем. Таким же как девица, судя по специальному восприятию зверолова, оказался попытавшийся повалить его мужчина в одежде не подходящей для наёмника или воина; вероятно это существо так же использовало облик слуги. Плохим для зверолова являлось то, что второй противник оказавшись сильнее и намного тяжелее Всеволода преуспел в второй попытке повалить его, но после ответного толчка отправился в полёт в угол у входной двери; а хорошим, помимо того, что дистанция от клинка служанки увеличилась настолько, что атака стала невозможной, пока, был прибывший ворон, снятый с наблюдения за периметром и врезавшийся от спешки в оконное стекло. Слуга не обратил внимание на стремительно начавшееся преображение Всеволода, равно как на распадающееся тело птицы, а кинулся на него вытянув руки, возможно желая сомкнуть пальцы на шее человека; но опять отправился в полёт, уже более затяжной, в противоположную сторону всё так же протягивая руки вперёд. Служанка успела уклониться от быстро пролетевшего через помещение тела и только собралась атаковать, как когти, венчающие огромные птичьи ноги, буквально только что оттолкнувшие слугу, быстро устремились в неё. Вонзив когтистые пальцы в тело девицы и повалив её на пол, Всеволод широко размахнулся рукой-крылом, на котором в ту же секунду развернулись перья образовав острую, подобную зубастому лезвию, неровную кромку, и совершил удар. Служанка защитилась левой рукой и атака зверолова разрезала кожу на её предплечье, а отражённая перьевая пила вместо шеи разрубила рот девицы, при этом выбив несколько зубов. На вторую атаку времени не оказалось, так как Всеволоду пришлось защищаться от очередного тарана слуги закутавшись в крылья; девица же времени не теряла и полоснув по ноге клинком, возможно проверяя эффективность воздействия, вонзила его в не прикрытую перьями плоть зверолова. А слуга, будто одержимый духом кикбоксёра, принялся наносить удары по крыльям – единственному что он мог атаковать; мощь пинков и сразу-то была велика, а ещё нарастала с каждым следующим повторением, что позволяло догадаться почему этот противник не имеет оружия. Впрочем, возможно он просто поспешил на помощь решившей воспользоваться подвернувшейся возможностью служанке; о истине сложно судить, Всеволоду и подавно – ему не до того, ведь удары ногами выбивали из его крыльев перья, а происходившее с ногами было ещё хуже. Резко распахнувшиеся крылья отбросили слугу, но незначительно, лишь заставив потерять равновесие, а затем, столь же стремительно удлинившись вырастающими перьями, словно натекая появляющимися с спины зверолова волнами, схватили противника своими кончиками увлекая к Всеволоду; откинутая назад в момент распахивания голова молниеносно устремилась навстречу слуге и миг спустя большой чёрный клюв показал свой кончик из затылка врага. Девица же, казалось, осталась столь же невозмутимой как и при появлении змеи, которую в недавнем прошлом без проблем убила; так что когда Всеволод, оттолкнувшись от пола и сделав взмах своими ставшими огромными крыльями, выбросился через окно на улицу сжимая в пальцах ног служанку, она не только продолжила его резать и колоть, но и освободившись от давления к полу, стала стараться залезть повыше и атаковать эффективнее. Дуэль сабли против шпаги? Это не демонстрация возможностей ноберих! Чудовищный антропоморфный ворон, выбивший оконную раму и размашистыми взмахами огромных крыльев набирающий высоту с проткнутой когтистыми пальцами служанкой, не смотря на повреждения активно режущей и тыкающей его торчащим из основания кисти клинком – вот это демонстрация!
– Ты цел?! – противоречиво удивился вопросом Всеволод, когда увидел меня ворвавшись в помещение, при этом по пути теряя перья и окропляя пол кровью из ран.
– Добить пришёл?! – прорычал я в ответ, встав в атакующую позу.
– Ебанулся что ли?! – парировал он, но сделав шаг назад, приготовился к обороне. – Вот и торопись после этого его спасать!
Я подумал, что он прав и я похоже действительно "ебанулся", так как покрытый хоть и не жуткими, но многочисленными, сочащимися кровью ранами Всеволод не походил на участвовавшего в организации нападения на меня, скорее наоборот.
– Ты сам как? – выгоняя раж из сознания, поинтересовался я.
– Без разницы, надо съёбывать! – будто позабыв о обещании своей бабуле в условиях экстренной ситуации, выпалил он.
– Я разберусь! – самоуверенно вербально отмахнулся я, готовясь оборонять зверолова.
– Да нет там никого, я их всех отпиздил... – заорал он и с негодованием простонал, – Ах да, ты же не понимаешь, что она, видимо имея ввиду Вивиен, орёт убегая! Сейчас сюда явится охрана из всех близлежащих домов и они не будут выслушивать наши доводы.
– Так мы не враги, Зесери понятия не имела о атаке, это инициатива Квада или кого-то, скрывающегося за ним, – зачем-то стал объяснять я, не понимая иных зависимостей и направления развития происходящего.
– Да похеру! Мы совершили нападение, и ты думаешь, что местный суд из дельцов, треть которых смотрит этой пизде в рот, будет вникать в произошедшее?! Может быть, но я к ним в лапы попадать не собираюсь и тебе советую линять! Что скажешь?
– Ты сам-то сможешь скрыться? – вняв доводам Всеволода, спросил его я.
– Да, только если и дальше втыкать не будем! Я полетел! – проинформировал он напоследок, выбив оконную раму и выпрыгнув на улицу.
Я поспешил наружу, как только убедился, что зверолов благополучно улетает, да и в каком именно направлении это делает; однако пришлось вернуться, я хотел забрать шпагу Квада с собой, в общем-то надо бы и останки его тела забрать, но не суждено. Только начавшие высыпать на улицу местные обитатели не смогли бы меня остановить, даже если б захотели, так что быстрым скольжением я покинул город направившись в сторону леса, куда, как мне казалось, полетел Всеволод.
– Неужто действия Квада, как знатока ноберих, подтверждают то, что мы и правда смертны, а моё возрождение – особенный прецедент?
Про то, кем или чем был Квад Пентауон, о его мотивах или целях его истинных нанимателей, а также прочих вопросах думать и некогда, и слишком мало информации, а главное то, что лежащий на поверхности вывод о уязвимости без второго, то есть уже третьего шанса занимал всё внимание. Столько всего предстоит выяснить, что вкупе с случившимся создавало впечатление слабости и потерянности в этом мире, вернее возвращало его, закономерное, ибо реальное бытие – не какая-то там игра или занимательная приключенческая история.
– Хорошо хоть Всеволод действительно с мной! – постарался утешится я, отгоняя мысль о том, что это тоже может оказаться частью плана хозяев Квада на случай его провала. – Нет же, нелепость! – стал убеждать себя я, – Тогда бы Всеволод не стал уговаривать начать скрываться, да и куда полезнее он был бы в паре с поверенным, нежели в резерве с сомнительным планом.
Я понял, что если продолжу такие размышления не имея достаточной информации, то могу сойти в ума за ближайшую декаду, если не раньше, а потому запретил себе отчаиваться и бояться фантомов; ах, если бы это осуществлялось так просто...
– Всеволод – мой напарник! – утвердительно решил я, – А если нет – нашинкую мразь для кок-а-лики! – и тут же представил картину; помогло, я стал хоть немного, но увереннее в будущем, навстречу которому стремительно скользил почти не останавливаясь для восстановления дыхания.
Продолжение следует...
август 4717
Algimantas Sargelas