Девятая рождественская ностальгия

(текст не проверялся редактором)

Я левитировал над формировавшими барханы песками, постепенно, пусть и медленно, но уверенно отвоёвывавшими свою сравнительно малую планету у воли давно покинувших последнюю колонизаторов, от которых только и остались прекратившие свою работу гигасекунды назад устройства терраформирования. Ни могущий донимать бывших жителей переносивший пыль ветер, ни близкая к порогу перехода воды из жидкого в твёрдое состояние температура, ни могущие показаться внушающими отчаяние пустоты, запустения и безысходности пейзажи меня не беспокоили; а вот факт того, что не все колонисты покинули планету, заинтересовал.

Ввиду частых приступов лени, один из которых происходил в момент описываемых событий, я не проводил никакую разведку, племя – на мой взгляд наиболее подходящее им название, явилось препятствием к моей цели. Впрочем, эти потомки гуманоидов-колонистов, как могли адаптировавшихся к местным губительным для них условиям, обнаружив ключ, скорее всего, не заглядывают под каждый камень с интересом обнаружить там хотя бы следы чего-то чуть более самостоятельного чем нейтральная, отчего угнетающая вообще всех, среда. Так что в этом мы схожи, что, по-моему, иронично.

Волосатые, смуглые, как ни странно рослые, даже гигантские особи отнюдь не интеллигентного вида, от которых не ждёшь свойственной пытливому разуму высокоинтеллектуального существа формы выражения интереса к чужаку, не обманули ожиданий и вовсе не по-джентельменски осведомились о моей способности умирать насовсем. Говоря проще в меня прилетел булыжник, брошенный до того ловко, быстро и метко, что попал в цель с гулким звуком удара, отскочив от моей полимерно-органической лжеголовы.

Когда я прибываю за чем-то ну очень-очень банальным, то тела-марионетки выбираю исходя из повелений десятого завихрения третьей от не последней сингулярности струны души, если коротко: наобум, лишь бы двигалось и могло схватить, да унести то, что ищу. Такое тело может реагировать на угрозы в форме метательных снарядов, но я уже на уровне внесознательного оцениваю угрозы метафизическим восприятием сущности астросталкера, а потому один-ноль в пользу аборигенов.

Метнувший обратился в бегство, как и прочие, кто не сгорел или не погиб иным, более худшим способом, разорванный на части высвобождённой разрядом кинетической энергией, либо был близок к этому ввиду нежелания жить без ножек и половины кишочек. Я же про себя отметил что вооружил и это тело; какой я всё-таки ещё ребёнок... или реалист, слишком хорошо знающий этот мир, и все прочие, ничем не отличающиеся в подразумеваемом.

Аборигенов мне не жалко, с быдлом у меня содействие постоянное в своей определённости, тем более местным так или иначе грозит вымирание – на этой планете им не выжить, а спасать их, переселяя, я не буду, давно преодолел подобную слабость к впадению в аффективное состояние психоза сострадания, надеюсь. Конечно, старуху я не испепелю только из-за того, что она старая и ей жить осталось всего ничего, но если она с криками: "А ну пшёл вон отседова, проститутка инопланетная", нападёт на меня, тогда другое. Да, это – другое.

Сбежавшие оповестили своих соплеменников, успевших организовать импровизированную оборону у одного из брошенных объектов гражданской инфраструктуры на их несчастье находившихся на пути к моей цели. Опустошённый, вероятнее всего руками предков аборигенов, небольшой зиккурат словно кокетливая дама содержал изюминку: определить его назначение представлялось затруднительным. Перестрелка оказалась в лучших традициях качественных боевиков: скоротечной, яркой, но без интриги – один излучатель чуть-чуть эффективнее множества камнеметателей.

На вершине обнаружились пустые ниши, которые в прошлом занимали торговые автоматы, что я понял по одному уцелевшему, ныне служившему в качестве предмета карго-культа аборигенов. Опустошённая машина была художественно окружена ансамблем камней, а формой порта выдачи напоминала гримасничающий рот, будто вопрошавший: "За что мне это?!"; рядом с ней я заметил хорошо сохранившееся в среде планеты руководство, так же занимавшее своё место в рукотворном рисунке.

"Как управлять планетой не привлекая внимание санитаров под редакцией Лошака и Никтоновой, Крайнее Забытодырово, издательство 'Шутки молодёжи'" – пассивно представилось литературное изделие, чем напомнило мне о тяготах последних десятков мегасекунд; учёба – вот тот немногий труд, способный утомить астросталкера. Эх, те самые качели между "Я ничего не понимаю, ничего не узнаю, и вообще: я – дурак" и "Тайны мироздания осознанны, поняты и теперь готовы к использованию в потенциале всемогущества!". А когда-то, сравнительно недолго, разнообразие многомерной Вселенной и её миров занимало, но потом я понял, что из-за условной бесконечности, а истину узнать о последнем не получается даже астросталкеру, может существовать вообще что угодно: вообразимое и прогнозируемое – естественное, а также контринтуитивное, квазипарадоксальное, но всё равно не изумляющее, в силу такой же подчинённости фундаментальным законам, а оттого естественное, как и прочее. Отчего всё новое воспринимаешь практично: опасно или нет, а если да, то чем; и так далее. Чем больше узнаёшь, тем скучнее становится...

"Я для знаний своих воздвиг сокровенный чертог,
Мало тайн, что мой разум постигнуть не смог.
И в конце своих дней я заявляю:
Ничего я не знаю!
Вот моих размышлений, конечный итог."
Омар Хайям


Сие осознание напоминает взросление с накоплением опыта, когда разрушаются детские иллюзии, юношеский максимализм и романтизм, а на смену им приходят прагматические подходы к бытию, от которых всё больше начинаешь воспринимать себя органично вписанной в мироздание машиной, несмотря на её разумность, подчиняющейся законам первого, хотя может их нарушать и регулярно делает это в деталях, но в принципе и по сути остаётся всё так же вплетена в ткань взаимного движения материи или взаимодействия имматериального кем бы не являлась: астросталкером или, быть может, потомком одичавших колонистов.

август 4720
Algimantas Sargelas

Copyrights ©Algimantas Sargelas; all right reserved