Художник Simon Weaner
Cogito, ergo sum
(текст не проверялся редактором)
Я отдыхал в парке мало о чём беспокоясь в этот летний день и наслаждался солнечным теплом. Так я делал каждый день, ведь мог себе это позволить ввиду своего особого положения, если так можно выразиться, разумеется. Одним из основных моих развлечений, исключая негу, было подслушивание разговоров прохожих. О нет, не осуждай меня, не вижу персонально для себя в этом чего-то плохого и возможно ты изменишь своё мнение познакомившись с мной поближе, если пока не согласен с моей позицией. Благо прохожих было множество в это время года и скучать меня заставляли разве что их банальные темы. Вот именно в моменты подслушивания того, какой Валера подлец или какая же Света из бухгалтерии крыса, я начинал воспринимать себя и своё развлечение чем-то постыдным. В серию этих незамысловатых тем очень часто входили вымученные простые и короткие рассказы о себе с стороны видимо знакомящихся парней и их спутниц; будто им и впрямь нечего рассказать. Последнее не далеко от правды, ведь рядовой человек простой и плоский. Я попробовал представить себя на месте гипотетического парня обхаживающего свою новую знакомую и быстро передумал, отвергнув эту роль, так как понял всю даль между моим сознанием и представляемого предмета. Однако ж, что это? К памятнику танка, у которого я расположился, следует очередная парочка: парень лет двадцати пяти и женщина немногим его младше. Хотя мои оценки могут быть ошибочными, признаюсь, в этом я не то чтобы хорош, а откровенно плох. Уже слышу, как он обращается к ней «девушка», с этим я не согласен и критикую эту сравнительно новую тенденцию именовать всех женщин девушками, если она не явная старушка. О нет, я признаю презумпцию невиновности и теоретически любая женщина должна рассматриваться как девушка, то есть девственница до того, как установлено обратное. Но моё несогласие, да, именно несогласие, а не параноидальное подозрение, основывается на простой конструкции: если она в свои сравнительно не невинные и далеко не наивные годы до сих пор девушка, то в чём её проблема, если она до сих пор не влюбилась или её не полюбили? Тем более, что внешне она очень даже ничего. Так что, на мой взгляд, уж лучше «женщина», чем «девушка», заставляющее подозревать новую знакомую в чём-то этаком с самого начала и до конца, а главное этим именованием обвинять её, разумеется зная о сути изложенной выше. Хотя я ни на чём не настаиваю, так как за время моего бытия взгляды человечества менялись столь радикально в вопросах куда более глубинных и интимных, нежели какое-то именование женщины; всё-таки женщины.
Как я и думал, пара подошла к памятнику танка. Город, в котором я ныне пребывал был небольшой, и единственный городской парк, в котором гуляли, назову их, заинтересованные друг в друге молодые и не очень человеки, не мог их порадовать особыми скульптурными комплексами. Фонтан оставшийся с времён другой страны, совсем другой страны кстати. Страны, которая рвалась и в ширь, и в глубь и даже в космос. Более того, в этот самый космос она попала, первой. А теперь на её месте другая страна, и куда она рвётся мне трудно сказать, ведь она так молода, но то, что в парке этой страны из достопримечательностей только фонтан и этот танк – наследство прошлого, о чём-то да говорило на мой взгляд. Мои размышления о том надорвалась ли прошлая страна своими потугами и где те точки соприкосновения, на которых можно сравнивать новую страну с старой, прервались неподдельным интересом к диалогу, которому я явился свидетелем.
- Выглядит внушительным. – сказала женщина, осматривая Т-34-85 водружённый на постамент.
- В сравнении с автомобилями, да и это впечатление внушительности полностью верно. – ответил мужчина.
- А в сравнении с другими танками? – поддержала тему женщина.
- Среди своей категории – средних танков, он нормальный, а вот в сравнении с тяжёлыми уже кажется… - мужчина взял паузу подумать. – аккуратным.
- А «Тигр» это тяжёлый танк?
- Да.
- Я читала, что этот танк лучше даже Тигра и вообще лучший танк всей войны. – решила блеснуть знанием женщина.
- Это как посмотреть. В-первых, сравнивать Т-6 и Т-34 некорректно, так как это танки разных категорий: и по массе, и по стоимости, и по тактике боевого применения. Хотя последнее далеко не всегда верно, но не суть. А в-вторых, и по-моему главное: а какой критерий у этого лучшего? – видя, что своим вопросом ставит женщину в затруднительное положение, мужчина взялся сам на него ответить. – Безусловно Т-34 любой модификации технологически в изготовлении сравнительно дёшев, прост и его производство быстрее, а с этим производством справится куда более низкоквалифицированный рабочий, нежели с тем же PzKpfW-VI «Тигр». Однако несмотря на свою дешевизну и соответствие ей, а также потребностям армии, и общее количество произведённых Т-34, его боевые достижения оказываются скромнее танков, с которыми его корректно сравнивать. В частности в армии Вермахта это глубоко модифицированный Т-3 и Т-4; это средние танки, которых Германия произвела значительно меньше, но их достижения оказались куда лучше, чем у того же Т-34. Да. Это заслуга тактики их использования и квалификации экипажей, а не технического превосходства самих танков по вооружению или бронированию. Но обычно знакомясь с сухими тактико-техническими характеристиками, неспециалист упускает ряд важных деталей. Например, комфорт экипажа и лёгкость управления. И вот в этом критерии германские танки были куда лучше, преимущество чего отметил в своей книге «Тигры в грязи» Отто Кариус, знакомый с предметом персонально. Дословно не процитирую, но он указал, что механик-водитель управляющий танком прилагая минимум физических и умственных усилий может больше концентрироваться на бое. Понимаешь?
- В общем, да. – сокрушилась женщина, понимая что задела пунктик мужчины.
- Одно дело, когда машина слушается легко и на марше и в самом бою водитель не устаёт, другое дело, когда одно только переключение передач и повороты танка рычагами заставляют водителя прилагать большие усилия и уставать куда быстрее. Это очень важно. Но это только частный пример. А вёл я к тому, что рассматривать как лучшее: то, что простое, доступное и расходное или сложное, дорогое и качественное?
- Но ведь войну-то выиграл Т-34. – парировала женщина, включаясь в размышления.
- В войне и её выигрыше было очень много факторов, не только массовый простой и вероятно нужный фронту Т-34. Безусловно, его роль в войне трудно переоценить, но я бы не стал рассматривать победу в войне как однозначное доказательство превосходства Т-34, ведь в армиях победителей были откровенно неудачные инженерные конструкции и машины. Другие танки, сходные по трудоёмкости производства, показывали куда более лучшие результаты. Говорю же, это приводит нас к вопросу, что здесь рассматривать как лучшее: простое или сложное, расходное или качественное, дешёвое или дорогое?
Собеседники стояли какое-то время молча смотря на Т-34-85. Мужчина решил, что сказанного им достаточно для выражения своей позиции, а женщина не находила чем парировать, да и эта тема ей была безынтересна.
- Хм, а он вообще настоящий? – спросила женщина, прерывая неловкую паузу.
- Никогда не сомневался в его подлинности. – ответил мужчина и подумав добавил, - Но это можно проверить незамысловатым способом.
Когда он это сказал, то мне следовало бы насторожиться, но я пробыл в этом месте слишком долго, чтобы помнить о том, каким образом путешествую. Мужчина отошёл от памятника к ближайшей клумбе, чтобы подобрать камень. Когда он склонился над мной, а его рука сжала меня я воскликнул не веря: Не может быть! Из всех камней он подобрал меня, невероятно! Мужчина подошёл к памятнику и постучал по броне танка мной. Раздался характерный глухой звук, свидетельствующий о большой толщине металла.
- Да, он настоящий. – с удовлетворением заключил мужчина и выбросил меня в сторону.
И так едва ли не каждый раз. Они подбирают меня за какой-то своей надобностью, а затем выбрасывают, либо они и подбирают меня, чтобы сразу метнуть. И да, я камень. И одновременно нет, я не камень, так как мыслящими камни не бывают, насколько мне известно. Теперь отсюда мне придётся прислушиваться, чтобы что-то услышать из разговоров прохожих. Не скажу, что меня это обрадовало. Не спрашивай, как я слышу и слух ли это восприятие вообще, у меня нет ответа на этот вопрос и подобные ему. Главное, что я, будучи в таком состоянии, сколько себя помню – это к слову, путешествую будучи брошенным куда-либо. Этот способ самый частый, но не самый плодотворный. На большие расстояния я путешествую иными способами, например, в составе других камней рассматриваемый в виде строительного материала и перевозимый в таком качестве. Мне сложно ответить что мне больше нравится: путешествовать или найти спокойное местечко и пребывать в нём. С одной стороны хорошее место предоставляет мне то, что нужно – интерес и покой, потому-то оно и хорошее в моём восприятии, с другой стороны всё надоедает, тем более за годы, десятилетия, века… Но путешествие несёт риски, ведь неизвестно где окажешься, а путешествовать не имея ни рук, ни ног, ни хвоста, ни даже ложноножки – то ещё предприятие. Помню единичный свой вояж по воде, брр, даже вспоминать не хочется. Я определённо не любитель морей-океанов. Эти мысли заставили меня вспомнить одно из лучших мест, где я пребывал. Но как всё самое лучшее – это быстро закончилось. Приютила меня однажды девочка, поместив в поделку, где я играл роль внушительного валуна, мне нравилось. Конечно же, отличным такое бытие делала не моя роль, а то, свидетелем чего я мог быть едва ли не каждый день. Остановлюсь на этом подробнее.
До этой знаковой встречи я лежал в почве, зарытый перипетиями обстоятельств и уже почти отчаялся выбраться оттуда и готовился провести ещё пару десятилетий, а может даже веков в тишине, темноте и сырости. К слову, не то чтобы я не любитель тишины, даже наоборот, для такого существа как я и моего, хм, специфичного бытия рефлексия – норма, а тишина ей способствует. Но как это часто бывает с любым казалось бы благом – когда его становится много, избыточно много, когда оно всюду, то восприниматься благом оно потихоньку перестаёт. Хе-хе, какая всё-таки штука, нечто благом перестаёт восприниматься, но им продолжает быть. Может и правда нет никаких проблем у разумного существа кроме его разумности? Ну да ладно, я отвлекаюсь. Отчаялся я почти в своей земляной тюрьме послушать чьи-то речи или шум дождя. И поверь мне под землёй шум дождя совсем не то что хочется слышать, а учитывая, что ты скорее всего человек, то пребывание под землёй тебя и без дождя не обрадует, да тебе будет не до него, держу пари! Но на счастье пионеры не спали и из перерытой земли я очутился в комнате юнната, комсомолки, о красоте судить не буду, так как стараюсь оперировать объективными качествами в описании любой персоны, кроме Ли Ваня, но о Ли Ване как-нибудь в другой раз. Девочка меня заботливо помыла в тёплой воде, протёрла полотенцем, признаться честно это была скорее тряпочка, но пусть будет полотенце, мне приятнее так о этом думать и положила сушиться у окна, под лучи весеннего солнца. Поначалу я даже немного беспокоился, что это за разные приборы и множество незнакомых предметов на столе, а также приготовления с ними связанные и, что самое важное, связанные с мной, так я подумал потому что всё это ждало меня, заботливо перевёрнутого на другой бок в перерыве подготовки в чему-то мне неведомому, где из знакомого были только краски. Это сейчас я знаю, что камень можно красить под камень, чтобы он выглядел более каменистым, а тогда процесс нанесения на меня краски привёл меня в ужас. Вот тебе, читатель, может быть сейчас смешно, надеюсь не моё тогдашнее состояние, а то, что таки да – природный, естественный камень можно покрасить и если умело, то он будет куда больше похож на тот образ, который представляется окультуренному представителю человечества при упоминании "камень". С этим моя новая знакомая отлично справилась. А вот является ли проблемой то, что терпящие вынужденные изменения образы объективной реальности могут в ходе наслаивания культурных представлений друг на друга всё более удаляться от оригинала, а порой даже отрываться от действительности, я предоставляю возможность решать тебе. Мне с последним проще, я в большинстве своём нахожусь вне культуры, побыть бы её свидетелем хотя бы – вот известная мне вершина моего включения в эти процессы и его продукты. Мне невольно вспомнился этот мужчина, что швырнул меня прочь от памятника, ух, мерзавец! Ну да ладно. И вот я, покрытый слоем грунтовой краски, а затем поверх него покрашенный под покрытый водой валун, расположился в стороне в ожидании своих компаньонов – в свою очередь окрашиваемых палочек, других камней и тому подобного. Тогда меня посетила мысль, она была не нова, но до этого давно не приходила, мысль о том, что одинок ли я в своей форме бытия, есть ли ещё такие же мыслящие камни? В силу того, что я существую уже весьма давно и преимущественно в одиночестве, а по человеческим меркам исключительно в одиночестве, то мысль эта так же давно сошла на нет и я перестал задаваться такими вопросами столь регулярно как на заре моего бытия, которое я могу вспомнить. Вот ведь у меня как происходит: есть важные вопросы требующие ответа, ответ на них может быть дан простой и понятный, не требующий дополнительного изучения, а также есть уйма времени на исследование, читай на ответ, но в силу обстоятельств, как внешних, так и внутренних, этот ответ не был получен уже многие века. Интересно, у человека способного перемещаться и манипулировать, то есть свободного физически, в отличии от меня, могут возникать такие проблемы? Вернее понятно, что с увеличением степени свободы увеличивается и степень вероятности всякого, что доселе казалось невозможным, а значит могут. Но тогда сформулирую по другому: многие ли из человеков сталкиваются с тем, что не могут разрешить важный для них вопрос в силу внутренних обстоятельств, ведь внешне они сравнительно свободны? В сравнении с мной внешне они совершенно свободны. Наблюдая так долго этих прямоходящих приматов я положительно ответил бы на этот вопрос. У человека предостаточно внутренних помех к реализации своей свободы происходящих из-за неё же, ведь свобода это потенция делать что-то, равно как и не делать это вовсе; если для кого-то очевидно, что возможность что-то сделать обязывает к этому. то найдётся и тот, для кого свобода не делать главный мотив и ценность. А уж как это назвать: практичность – "Зачем мне это? Это лишнее.", взрослость – "Это какое-то ребячество!", лень, которая не нуждается в иллюстрации и другие-другие понятия отражающие то, что входит в категорию барьеров реализации свободы. А самое парадоксальное, что это не плохо и не хорошо, это как раз таки нормально! И эта нормальность на мой взгляд самое ужасное, для человека безусловно; вернее, если бы я был человеком, то это меня бы ужасало... наверное. Хотя как показала практика меня может ужаснуть покрытие краской. Не суди меня, я ведь камень, наверное камень.
Девочка, как я позднее узнал, изобразила "Американский водопад", где были и деревья рядом с водой, и камни у подножия, на которые эта самая вода падала. Я был в качестве одного из таких камней. Я не знаю как она так изобразила воду, но выглядело весьма реалистично – с брызгами, блеском поверхности, прозрачностью где следует и глубиной последней. Ирма, таково было имя девочки, мастерила эту поделку пару декад попутно занимаясь рядом других дел, которые включали разучивание и декламацию стихов, репетиции игры на пианино, а также обычные для школьницы домашние задания, в том числе помощь матери по дому. Мне очень нравилось быть свидетелем большинства процессов в комнате Ирмы, особенно когда её посещали гости. В подавляющем большинстве крайне приятные лица как в прямом, так и переносном смысловом значении. К слову, в прямом значении лица я имел удовольствие изучить вблизи пока они осматривали множество поделок Ирмы, частью одной из которых я и являлся. Вот так живёт человек и не подозревает, что в гостях у советской школьницы, пока он смотрит на её поделку, его осматривает камень, чей разум насчитывает десятки веков бытия. Удивительное рядом, хе-хе. В общем и целом, а также в деталях, пребывание в гостях у этой девочки мне очень нравилось; оставалось только сокрушаться тому, что прозу, в отличии от стихов, они не озвучивала, а тихо читала книги сидя на стуле у стены. Но в сравнении с остальным это были досадные мелочи, огорчавшие по случаю и не всерьёз. В конце-концов должен же был я пребывать большую часть времени в тишине, к которой в своём бытии так привык. Пока Ирма спала, пока была в школе или гуляла, а ещё когда она читала прозу, я мог в тишине обдумать новое узнанное. Моя память отличается от человеческой тем, что я ничего не забываю, или почти ничего, в всяком случае мне не известен случай, когда я поймал себя на мысли о том, что что-то забыл или трудился не в силах вспомнить. Не спеши завидовать, на самом деле эта особенность моей памяти весьма неприятна, я помню всё и могу мгновенно, в красках и деталях восстановить любую картину произошедшего чему я был свидетелем. А это означает, что я как наяву могу видеть не только что-то приятное; учитывая срок моего бытия, то неприятных воспоминаний у меня имеется предостаточно. И если у человека, как существа внешне свободного, безусловно сравнительно, многие воспоминания из категории неприятных могут быть связаны с персональными обидами, то в моём случае это несколько иначе. Более всего меня задевает какая-либо несправедливость, которой я являюсь свидетелем. Понятное дело, что критерии справедливости я избираю сам, исходя из своей морали, но рассуждения о существовании справедливости в действительности или полном мифическом содержании этого понятия я опущу. Главное то, что меня задевает и оскорбляет то, что я воспринимаю как несправедливость, и значительное влияние на такое положение дел оказывает моя полная внешняя несвобода, я же камень, всё что я могу сделать это лежать. Да, бессильность перед лицом чего угодно неприемлемого в восприятии кого угодно: камня, осознающей машины, инвалида-биоробота и подобных нам, им, не знаю, мучает куда более остро нежели внутренняя борьба внешне свободного в решении противопоставить свою свободу несправедливости или промолчать, попустить, смириться. Я не настаиваю, что в отношении внешне свободного существа, того же человека, всё обстоит именно так и каждый раз идентично, нет, но я так думаю применительно морально ответственного существа названных выше свойств. Поэтому "автомат к винтовке приставленный" в моём восприятии куда более недееспособен нежели я, камень; камень! Вот такие проблемы мне предоставляет моя особенная память, если кто-то подумает, что у камня нет проблем, то можешь такому собеседнику смело ставить в пример меня, хе-хе. К счастью у меня есть своеобразный защитный механизм и на такой случай: так как за длительной срок бытия у меня скопилось изрядно воспоминаний, то и среди зол я могу вспоминать меньшие; всё лучше, чем ничего по-моему. Однако такая память у меня была не всегда, а только с определённого момента, так как я не помню в таких деталях всё своё существование; объяснение этому я вижу только в том, что моё сознание либо развивается, либо улучшается или совершенствуется, а возможно всё это вместе.
Так вот, несмотря на такое замечательное времяпрепровождение в комнате Ирмы, мне есть что вспомнить и плохого из тех времён, а именно её отчима. Уж не знаю от того, что отчимы и мачехи проходят специальные курсы о том, как быть сволочью к падчерицам и пасынкам, и имеется ли у них последующая аккредитация, повышение квалификации и свои отличники учёбы, но сколько существую, так почти всегда наблюдаю одних и тех же мерзавцев и мерзавок в этих качествах, это для них должность что ли какая? Хотя были исключения, у китайцев, где детей пленных врагов к себе приближали аристократы, а потом эти дети занимали нешуточные такие должности и делали свершения на благо "Поднебесной", но это же китайцы, они другие. Но о китайцах как-нибудь потом, а сейчас о отчиме Ирмы. Как не трудно догадаться этот дядя не выбиваясь из множества старался быть как можно более отвратной сволочью по отношению к девочке. Отличником сволочной подготовки я его не назову, но он старался в меру своих сил, хотя силы были у него так себе. Имя его упоминать не буду, так как не нахожу эту персону достойной имени в моём рассказе. Придирки у сего субъекта были настолько наивные, надуманные и спекулятивные, что трудно было определиться: смеяться над их нелепостью, либо над тем, кто их автор, либо пожалеть последнего, так как первым он выдавал свой недалёкий ум. Я не буду называть профессию этого человека, чтобы не бросать тень на вменяемых её представителей и без того страдающих от обывательских представлений о них, как о лицах недалёких, неумных; хотя прямой связи по существу нет никакой. На отчима же желание придираться к Ирме и третировать её накатывало спонтанно, не редко, но и не сказать что часто, в общем – эпизодически. Так как Ирма была девочкой далеко не заурядной, отличницей, успешно социализированной, как сейчас сказали бы "популярной", то отчим часто критиковал её женственность, которая, как ему казалось, заключалась в обслуживании "семейного очага". Говоря проще и как было, он упрекал Ирму в том, что она не достаточно хорошо следит за домом, а вместо этого занимается какой-то, как он выражался, "хренью" вроде Бодлера или Шопенгауера. Стоило этому мерзавцу найти какую-нибудь пылинку-соринку, или притулившийся в уголке обрывок листа бумаги, забытый мамой Ирмы по возвращении из магазина, на котором были сделаны записи, что нужно купить; да что угодно нарушавшее совершенную чистоту и казарменный порядок как с высокой вероятностью раскручивалась спираль старой шарманки. Каковы истинные причины таких нападок на падчерицу я, безусловно, не знаю. Возможно отчим испытывал влияние травм собственного детства и/или не самых лучших отношений с родителями, либо он банально завидовал весьма интересному бытию Ирмы, которое заметно даже с стороны, или ревновал к образу Ирмы будущего, который рисовался его воображением лучше, чем он в настоящем и любой он в будущем, а может быть отчим таким поведением реализовывал недоступную иным способом страсть или вожделение к падчерице, и в то же время нельзя никак исключать самое простое и на мой взгляд вероятное – то, что он был просто говнюк. И знаешь что? Вволю насмотревшись за долгие века своего бытия на разномастных мерзавцев из многих культур и национальностей, я уверен, что большая их часть не имеет сопутствующих внутренних мотивов быть подлыми, мелочными, завистливыми и так далее, мотивов скрытых и вплетённых в их разум или внесознательное, вовсе нет, большинство из них просто мерзавцы по самой структуре своей психической организации, они такими сформировались. И не надо искать никаких потаённых причин, пустое же, уверяю. А также по-моему вина в подавляющем лежит на самих индивидах, даже в случае формирования их таковыми их вина в попустительстве и отсутствии сопротивления внушению; поэтому сказал "подавляюще", а не "исключительно", так как я знаю среды и воздействия, которыми сколько не сопротивляйся, а они свой след в душе да оставят. Ну да ладно, главное я изобличил отчима Ирмы и теперь как-то даже спокойнее стало. Однако стоит отдать ему должное, отчим находил в себе и зачатки изобретательности, именно в один из моментов такого творческого просветления я и оказался в мусорном ведре. В тот роковой для меня раз отчим решил начать упрекать Ирму сначала в несоответствии её увлечений светлому образу пионера, который она, разумеется, носит незаслуженно, а затем вообще упрекнул в симпатии к культуре идеологических противников. И с словами переходящими в крик: "Вот что это, что?" он схватил мой уютный дом и сначала с громогласностью проносил его над поникшей головой девочки, которая догадывалась что от неё только и ждут ответа содержавшего слово "американский", а затем в ярости убежал на кухню, чтобы выбросить поделку в мусор. Возражения, в тот момент повзрослевшей Ирмы и вербализацию первых ноток протеста, я слышал уже приглушённо, из моего нового места пребывания. Конечно же я был рад, что Ирма начала сопротивляться деспотии этого самодура, пора, давно пора, благо она уже вступила в тот возраст когда может это успешно делать, оставалось только пробудить желание. А вот моя нынешняя участь и грядущая неизвестность отнюдь не радовали, последние надежды разрушились когда Ирма вместе с мамой не смогли отстоять поделку, вернее сдалась мама, так как отчим прибёг к шантажу собой, де либо он, либо какой-то мусор. Женщина в годах с ребёнком выбрала его. Я мысленно попрощался с Ирмой, желая ей всего наилучшего и стал ждать выдворения моей персоны из квартиры подарившей столько впечатлений.
Кстати, по поводу того, что я камень. Это самое загадочное и дискуссионное, что мне известно. Да, именно так. Менее спорным по-моему мнению является, например, утверждение, что женщина более лучший политик и управленец, вернее человеческий мужчина хуже в сравнении с ней. Основывается моя убеждённость в верности этого утверждения на основании от противного: стоит взглянуть на модели обществ и социумов организованных мужчинами, особенно, где женщин активно оттесняли не то, что от политической деятельности, но и максимально сужали их профессиональный выбор. Выглядело это от постановки женщины на маленькую ступень выше, чем рабы до сравнительно вменяемых моделей с наличием свобод. Однако, если вспомнить что натворили мужчины будучи у власти, какие войны отгремели совсем недавно, да что войны, они мелочи в сравнении с социальными потрясениями, которые основаны, поддерживаются и возобновляются в социумах мужчинами выстроенных, то остаётся либо всерьёз поверить в ту минимальную вероятность, что женские социумы взорвали бы планету в пламени ядерных войн, либо признать, что мужчины за вожжами племён, наций, стран и подобного очень серьёзно набедокурили. Ладно, первое время по неопытности, кураж, заносило на поворотах, которые кстати были весьма крутыми, но потом, а особенно в последнее время, не имеет оправданий. Дискуссионное утверждение, но менее дискуссионное, чем то, что я камень. Хотя вот так взвесив те небольшие аргументы, что я привёл, то сравнение не является иллюстрацией какую я хотел – моя вина. Тем более, что я вообще не верю в влияние пола на большинство способностей индивида, точнее я знаю, что это не так; я повидал и нежных мужчин, что являлось их бесспорным преимуществом от купирования излишней агрессивности, через тонкое восприятие деталей неважных на первый чисто мужской взгляд, до завидного другим самцам запаса терпения; а также не единожды видел хладнокровных и жестоких женщин, которых тёртый жизнью ландскнехт взял бы в банду. Ну да ладно, раз иллюстрация плохая, то постараюсь исправить, другой пример: менее спорно утверждение о том, что человек не единственное разумное существо в вселенной. Да, с одной стороны формально утверждение верно из-за того, что есть я и так как я разумное существо, то и утверждение верно. Но помимо того, что я возможно уникален, что для кого-то, особенно для меня, играет существенную роль, в том числе при проверке заявленного выше утверждения, есть проблема того, что человечество не знает о мне. Конечно с точки зрения некоей вселенской истины это проблема сугубо человечества и Великое Безликое Ничто не заботит такая мелочь, но я к тому и веду, что здесь важны рамки и критерии сравнения. Так как я разумен, похож на камень или являюсь камнем и отличен от человека в известной системе знаний и представлений самого человечества, то вне его я могу не то, что несущественно отличаться от человечества, но и даже, например, не считаться разумным... с человечеством на пару, кстати. Так что незнание человечества о мне в данном утверждении критично, а точнее незнание носителей, хранителей и производителей знания человечества, ведь только глупец подумает, что рядовой человек, так же известный как обыватель, играет хоть какую-то чуть значимую роль в культуре и знании человечества, следует ясно делить человечество на производителей культуры и знания с одной стороны и потребителей с другой. И если второе утверждение о не единственности разумности человечества в вселенной было не столь удачно, то вот это, о делении человеков на производителей и потребителей вообще бесспорно; по-моему это констатация объективной реальности. Честно признаться я уже и забыл почему мне так важно было проиллюстрировать спорность того, что я камень. Может это некий защитный метод отрицания самого себя или своего бытия разумным, но камнем? Не знаю, да и теперь уже не важно, пока не важно.
Итак, не исключена вероятность, что я совсем не камень. Вовсе не обязательно, что я камень, я могу быть чем-то совершенно иным, например, эдаким внеземным разумным существом или инопланетным же продуктом высокотехнологичной цивилизации каким-то образом попавшим на Землю. То, что я выгляжу как камень даже не предполагает, что я и внутри как камень, особенно вспоминая бумажные "камни" созданные Ирмой, которые наружностью было не отличить от меня. За то долгое время, что я себя помню, никто не приступал к моему изучению. Сколько я всего повидал, но ни один наблюдаемый мною человек будучи в рассудке не знал мыслящих камней; блаженных разговаривающих с горящими кустами и прочих из этой братии я в расчёт не беру, с них взятки гладки. Хотя возвращаясь к старой проблеме, о которой я уже рассказывал ранее, следует заметить, что нет никакой причины мне воспринимать себя уникальным не только вообще, а даже на этой планете. Так как случись мне быть самым обычным из множества подобий, то ни я, ни кто-либо из человеков, как мне мыслится, не смог бы выявить эту разумность в нашем брате. Так что вполне может статься, что я не только камень, но и вообще все камни на планете, а может и в вселенной являются разумными. И каждый из нас терзается этими вопросами и мучим одиночеством пока лежит среди тысяч подобных ему на каком-нибудь каменистом берегу омываемом волнами. Это какое же злое ироничное одиночество! А ещё человеческие психологи заикаются о проблеме одиночества в толпе возникающей у индивида при компактном проживании в мегаполисах, ха! И вроде бы нам-то зря пенять, вот какой-нибудь разумный астероид из нашего вида, да – он одинок в своём путешествии по просторам космоса, и даже моё многовековое бытие просто миг в сравнении с миллионами или даже миллиардами лет его пребывания в тотальной тишине. Куда им, человекам, до проблем камней... или не камней, а инопланетных разумных существ выглядящих как земные камни, либо земных разумных существ, но опять же выглядящих как камни и может даже не земные вовсе. Может я или мы это совесть планеты или носители её неразрешимых мыслей, исторгаемые из жерл вулканов, вытачиваемые из породы водами и дождями, что по сути одно и то же. Я не знаю даже является ли устойчивость к истиранию моей персональной и свойственной моему виду особенностью, если таковой вид всё же существует, либо мне просто везло на места пребывания и меня мало что портило. А так же вероятно третье, что из-за очень медленного моего изменения мой разум привыкает к размеру и не воспринимает этих изменений, ведь сроки о-го-го какие. Сложные нюансы, по крайней мере для меня и моих способностей к познанию. И как ты заметил я отождествляю себя и своё тело, не настаиваю на дифференциации тело-душа или как угодно, но в моём случае этот вопрос далеко не первый. Были у меня мысли о том, что моё настоящее бытие это кармическое воздаяние. И на мне тогда работает проблема этого наказания – я не понимаю, что я наказан, мне это не известно. Если кармическое наказание в форме перерождения в теле камня за поведение недопустимое разумному существу имеет место быть в моём случае и я о нём не знаю, а только догадываюсь, то мне нужно в него уверовать. Но следующая проблема в действии, я физически недееспособен, но вроде это для перерождения с улучшением не требуется, деятельное исправление это в других религиях. Мне всё же лучше, чем переродится крысой, если она мыслит как крыса. А что, если при таком кармическом наказании крыса сохраняет разум наказанного, вернее он рождается в теле крысы? Тогда ему лучше, конечно же, чем мне. Но это я так – к слову, потому, что уверовать в такую гипотезу заведомо ошибочный шаг, мне ещё религиозного безумия не хватало, хе-хе. Был физически недееспособен, так стать ещё и рационально инвалидом, нет, благодарю. И если уж речь коснулась смерти, то поначалу, на заре своего бытия, которое помню, я всерьёз опасался, даже боялся, этой смерти, если так можно выразится. Хотя нельзя, я определённо не живое существо. Забавно, но да, я боялся, что будучи иммобилизованным, без каких-либо средств к самозащите, кроме разве что презрения к обидчику, меня могут сломать и я умру. Но шли годы, десятилетия, века и я понял, что даже если мне грозит проблема прекращения бытия, то в ряду иных, стоящих перед мной проблем, она явно не среди первых по значимости. Признаться честно, порой я не вижу в такой вероятности, погибнуть и не быть, проблемы, хм, даже избавление; важно отметить, что не порой, а довольно часто я так думаю. Особенно к таким размышлениям подталкивает пребывание в темноте и тишине, как в том мусорном баке, куда я попал при опустошении ведра мамой Ирмы.
После непродолжительного путешествия в грузовом отсеке я попал в городскую свалку, что было принято мной с облегчением, так как из мусорных баков в своё время мне случалось попадать в места более неприятные, чем какая-то свалка. Хотя как мне хочется думать ты читатель уже понял, что меня пугают не пределы некоей омерзительности места, где я оказываюсь, а малые значения коэффициента вероятности оттуда выбраться по времени. Побывал я как-то рядом с камнедробилкой, да, было очень страшно, но не долго, поэтому сравнивая час в непосредственной близости к камнедробилке и век в болоте, я всегда бы выбирал первое! Не жду полного понимания от человека, мы разные, но попытаться войти в моё положение ты можешь, ведь мышление и воображение у тебя не только для того, чтобы отметки в зачётной книжке получать, я надеюсь. Так вот, стараниями отчима Ирмы я оказался в расположении городской свалки. Сравнительно недавно у человечества появились лишние ресурсы, чтобы их можно было выкидывать и чтобы для них потребовались специальные места, а с недавних пор человеки стали выбрасывать аж целые вещи, иногда даже в исправном, но потёртом состоянии. Может для тебя читатель это и нормально, но для меня, за длительное время бытия привыкшего к рачительности с стороны даже толстосумов, это до сих пор удивительно. Равно как удивительны обитатели сего места, я предпочту называть их обездоленные. Особенность некоторых индивидов избавляться от исправных вещей не утративших ни одной свой функции мне слабо интересна, ведь это признак дурости, а уж дураки были и есть, и с высочайшей долей вероятности будут всегда. Я бы даже поставил на то, что именно дураки будут последними из типов челвоеков, так как станут главной причиной исчезновения человечества. Причём я подразумеваю сейчас даже не ту категорию человеков, которая выбрасывает исправную вещь, но потерявшую прежний вид, ведь опрятный вид это тоже какая-никакая, но функция предмета... и, к сожалению, далеко не малого количества человеков; а также в отличии от предметов не редко у этих человеков она единственная полезная. В общем, дураки, избавляющиеся от полностью исправных и почти новых вещей под веяниями той же моды, мне практически безынтересны, в отличие от местных обитателей. Вот какая штука: однажды я заметил, что из минимального набора потребностей человека-заурядного ни при каких обстоятельствах, разумеется исключая экстремальные, но они кратковременны и редки, не исключается получение удовольствий. И попадая в подобные места я подтверждаю своё наблюдение раз за разом. Человек-образец путешествуя по лестнице возможностей варьирует набор своих потребностей, но никогда не исключает из него поддержание жизнедеятельности, что и так понятно, а также названное выше получение удовольствий. Более того, обеспечение безопасности даже рядом не стоит по конкурентоспособности с последним; человек-заурядный на какие только риски не способен ради удовольствий. Да и буду честен, набор потребностей у человека-заурядного не выразительно меняется с движением по лестнице возможностей, даже когда такой индивид достигает вершины. Я не единожды наблюдал императоров, царей, вождей, у которых набор потребностей только количественно отличался от, например, крестьянского. У этого царька женщин было больше, они были чище, пахли лучше, и чесались меньше, но это были те же сношения ради их самих, стол шире и яства жирнее, и прочее-прочее. Серьёзно, подавляющее большинство имело тот же набор потребностей с незначительными или отсутствующими различиями, вся разница была в количественной и частотной характеристиках: насколько много и часто можно эти потребности удовлетворять. А между тем уже с условной середины лестницы возможностей, когда индивид может обеспечивать основные свои потребности по поддержанию жизнедеятельности своего тела, ему доступны инструменты расширения потребностей. Для того же творчества в большинстве своём необходимы весьма скромные материальные ресурсы, или любознательность, да множество потребностей к расширению. Но подавляющее большинство представителей человека-заурядного будь он крестьянином или императором строит склад для вещей и начинает его наполнять с завидным усердием. А уж будет это изба с "гляньте какие сундуки с платками" или дворец содержащий такое количество вещей, что перечислять нет никакого желания, разница не велика, она только в количестве. Вот потому я и делю человеков на заурядных и нет, по набору их потребностей, а не количественной характеристике их организации или удовлетворения. Также я заметил одну связь между формированием и желанием управлять набором потребностей, она заключается в доминанте либо сознания, либо бытия. Когда бытие определяет сознание, то индивид сам себя обезоруживает перед средой, он ей сдаётся и потому начинает действовать по её правилам. Учитывая, что социальная среда материальных существ это совместное производство для потребления, то минимальные потребности воспринимаются за единственные, а тесные экономические связи этому способствуют. По-моему именно от этого с ростом и усложнением экономики человек-заурядный становился всё более скучным; больше города – скучнее бытие такого индивида независимо от его экономических возможностей. У незаурядного же человека сознание подчиняет бытие в той или иной мере, из-за этого потребности разума, сознания, души, если угодно, включаются в ряд прочих потребностей. Хотя возможно подчинение бытия сознанию это следствие волевого расширения потребностей. Всё-таки я камень и тонкие данные собрать не могу, зато я хорошо обеспечен временем для наблюдений. Для необездоленного обывателя остро встаёт модель того, чтобы став обездоленным трудиться, дабы восстановить качество своего бытия. Такое решение предложили бы многие обыватели, но они видимо не понимают что предлагают модель реставрации до своего экономического могущества, но не далее. Тем более ни о каком качественном расширении потребностей речи не идёт. А ведь что обездоленный, что рядовой обыватель, что человек-заурядный с расширенным потреблением потому и не путешествуют активно по лестнице возможностей (в массе своей), что либо явно, либо скрыто воспринимают отсутствие качественных отличий. Потому обездоленные и не преодолевают своё положение, в средних значениях их бытие будет таким же, только количественно потребности будут удовлетворяться лучше. Безусловно иные причины я нисколько не списываю, а говорю о ещё одной из них. Из этого для себя я сделал важный вывод: усложнение бытия приводит к увеличению его влияния на сознание, вследствие чего либо сознанию необходимо усложнится в свою очередь, дабы продолжать контролировать бытие, либо подчиниться последнему. Из этого следует другой нюанс: человеческое бытие значительно короче усложняющегося бытия человечества, и новые человеки родившись, пройдя своё становление, не могут сразу верно оценить сложность монстра, в челюстях которого оказались, именно это важная причина доминирующего преобладания человеков-заурядных над отличными от них. К счастью или горю для меня моё бытие весьма ограниченно само по себе, всё сводится к экзистенциальному восприятию бытия моим сознанием, а посему в моём случае сознание всегда определяет бытие. Когда-то я поставил бы в пример одного человека, который жил очень давно и наверное назвал его имя, из-за того, что он умел обтекать обстоятельства, но потом я понял, что в целом среда подчиняла его бытие себе, а обстоятельства, порождаемые ею, были лишь отвлекающей внимание мишурой. Так что не велико достоинство кричать, что можешь сесть где захочешь, если всё равно едешь в поезде безумия.
Ну вот, стемнело. Гуляющие тают в ночной тишине и мне не остаётся ничего интереснее как в миллионный раз разглядывать небесную карту, по ночам желание рассказывать истории у меня минимальное. Завидую тебе, ты можешь отправится куда угодно в известной степени... зато я переживу твоих внуков, хе-хе.
июнь 4714
(с) Algimantas Sargelas