Часть 7 Агентура
Совершенно лысый, по его голове даже издалека можно было сказать, что волосы на ней не растут, а не только весьма усердно сбриты, впрочем возможно эпилированны, мало ли чего человек решит с собой делать, здоровяк: высокий, почти два метра ростом; широкоплечий, с чётким мышечным рельефом атлета; бедрастый и задастый настолько, что женщина позавидует, хотя последнее скрадывалось контрастным сине-голубым ломаным паттерном штанов, деталью форменной одежды ОМОН [2]; взял мощной ручищей очередной стул и с усилием постучал его ножками о пол. Наконец удовлетворившись результатом своеобразного испытания мебели, а до этого он отбраковал два других стула, мужчина сел, вытянув под столом ноги в ботинках с высокими берцами. Расположившись удобно, для чего поёрзал, выбирая положение между сидящим и полулёжа, он налил в стакан водку и под аккомпанемент звуков сопротивления сгибанию кожи рукава мотоциклетной куртки, стал насыпать в горькую сахар-песок.
– Раз, два, три, четыре, пять... – мысленно считал опустошаемые в стакан ложки наблюдавший за ним мужчина успешно растворявшийся среди местных, конечно беря в внимание то, что бар при борделе, где находился наблюдатель могли себе позволить далеко не все посетители Кацапетовки.
Хотя методы хозяйствования у владельцев, самих не уверенных не то что в завтрашнем дне, но и в своём статусе собственника ввиду окружающего беззакония, даже при большом, можно нафантазировать непреодолимом желании нести свои деньги, не позволяли никаким заведениям становится лучше среднего. Так всё в первом районе досуга и быта и формировало две категории: что-то среднее и жуть; причём разница в пробитии дна единиц, составлявших последнюю категорию значительно превосходило принципиальные отличия от приемлемых заведений. Впрочем, народу нравилось, ведь не разорялись же и как-то финансовый интерес организаторов удовлетворяли.
Внимание наблюдателя отвлёк на себя подсевший к нему такой же неприметный мужчина чем-то взволнованный, но не встревоженный.
– Долго меня искал? – поинтересовался наблюдатель у прибывшего.
– Да, так что ты ставишь.
– Командировочные общие, – сухо заметил первый и добавил задумчиво, – Что он тут делает?
– Главное то, что мы здесь делаем.
– Мы палимся, вторые сутки наружное ведём, слепой нас срисовал бы, а он – тем более. Вова...
– Вован будет доволен, – перебил собеседника прибывший. – Достал!
– С собой?
– Да.
– Сдурел?! – посмотрел на занявшегося пивом собеседника наблюдатель.
– Сами сделаем, – отмахнулся тот.
– Что сделаем?! Наша задача собрать информацию: выяснить все места, его связи...
– Тогда почему ты следишь за ним в наружном и палишься, как сам выразился?
Ответа у наблюдателя не нашлось.
– Выяснили места? Вся Кацапетовка – его место, на привязи как шавчёнка: сгрёб в кулак, да сунул за пазуху.
– Слова Вовы про оружие – выражение скепсиса, а не намёк; то есть это намёк, но не на самодеятельность, – стал рассуждать вслух наблюдатель. – Как он сказал? "Если сможете, обзаводитесь, удачи с этим!", это не может значить...
– Нет, может! Для меня изначально цель операции очевидна, я Владимира знаю побольше твоего, он больше про намёки, чем слова. Подумай своей разведшколой или что там у тебя: здесь стрелковое оружие раздобыть та ещё проблема и долго его носить на кармане мы не сможем. Надо реализовать.
– Инициатива наказуема...
– Точно разведшкола, надеюсь не ВДВ. Нет, – заранее остановил наблюдателя прибывший, – Не надо рассказывать. Короче, уясни, мы не в армейке, – менторски заявил он, посмотрев на дно стакана. – Я думаю ты боишься реакции мусоров. Зря... Нет, конечно они зажарят случайного человека, испорти он подобное их имущество, но мы-то не случайные.
– Не знаю...
– Ты делай дальше по инструкции: наблюдай и корректируй, а остальное на мне, идёт?
Получив после непродолжительных раздумий наблюдателя согласительный кивок, инициатор стал налегать на фисташки, давая желудку время избавиться от пива.
– И всё же, что он здесь делает? Это же бордель.
– И?
– А они могут?
– Иди и спроси, – предложил наблюдателю собеседник и рассмеялся с хрипотцой, выдававшей давнего курильщика как бы табака фабричных сигарет, возможно без как бы фильтра. – Простите, сударь, разрешите мой спорадический интерес к таким...
Но лысый не дал возможности ни договорить вооружённому, ни наблюдателю последовать совету собеседника, так как прикончив содержимое бутылки, первый переговорил с администратором и вскоре удалился в апартаменты с быстро явившейся женщиной; остальным посетителям приходилось ждать своей очереди, так что любитель водки с сахаром явно не заурядный клиент.
– Интересно, это такой хитрый план: продавать ожидающим алкоголь, чтобы некоторые из них набирались до состояния импотенции, но ввиду веры в себя, да и толкаемые комплексами, освобождали служащих задолго до окончания оплаченного времени, деньги за которое не возвращаются, или совпадение, играющее на руку комерсов? – поинтересовался у напарника инициатор.
– Ну... – протянул наблюдатель, стараясь для начала понять действительно ли он испытывает кризис конгруэнтности, или опасаться пугающего почти всё население Кацапетовки преступника – весьма разумно, даже для человека его прошлого и настоящей профессии.
– Вестимо "ну", хе-х, – усмехнулся собеседник и стараясь сделать это незаметно, поправил что-то за поясом, шепча, – Неудобно без скрытой, бубенцы бы не отстрелить...
– Как думаешь, хотя б половина услышанного про... – наблюдатель сделал паузу, хотя очевидно о ком шла речь, – Правда?
– Так ты не мусоров испугался... Правда – форма персональной лжи, – наконец ответил вооружённый. А по существу вопроса, хм, думаю что нет, местные – тряпки.
– И дураки.
– Тоже верно. Впрочем, когда-то Россия осуществляла запуски в космос, более того, в какой-то момент даже являясь лидером рынка, сейчас трудно в подобное поверить, – он посмотрел на пиво в раздумьях пару секунд и хмыкнул, – Ведь действительно трудно.
– Для запусков нужны космодромы, а они в Сибири остались, – согласительно добавил наблюдатель, начав наслаждаться разговором, – Может не было ничего, сам подумай, Россия и такой территорией владела, а не Вечный Китай, смех же.
– Может и врут, нашим муляжи возводить дело привычное. Хотя наговариваю, без дураков, – он окинул взглядом выпивающих вокруг, хищными взглядами провожающих женщин в компании дождавшихся своей очереди, – Ложь слаба.
– Муляжи... Даже слово не наше.
– "Серьёзный", какое там, "скабрезный" франко-марокканского происхождения, а звучит так привычно, естественно, родственно, старо...
– Может просто французского?
– Возможно, я не специалист.
– Да и у них, наверное, тоже имеются мастера историю писать не как было, а как надо...
– Согласно повесточке, – уточнил наблюдатель.
– Вот-вот. Так! Нам определённо хватит, – и вооружённый отставил недопитое пиво, – Разговоры какие начались, хе-х.
– Не умеешь ты пить.
– Сложно не согласиться, – протянул собеседник наблюдателя, заметив важное. – Твоя очередь подошла, иди, не вызывай подозрений.
Женщина вполне привлекательной наружности, что ведомый ею наблюдатель объяснил прежде всего молодым возрастом, сопроводила его в сравнительно небольшую комнату, позволив клиенту пройти первым и указав ему на дверь в крохотную душевую справа. Почти поголовная лень помыться перед посещением борделя вынудили организовать такую роскошь, как душевая в каждом рабочем помещении, что делало даже средненький публичный дом превосходящим по сервису некоторые местные гостиницы; что уж точно: в месте настоящего пребывания наблюдателя вероятность быть убитым или ограбленным в разы меньше, чем в любом отеле. А вот звукоизоляцией не обеспокоились и если в основной комнате, почти полностью занятой кроватью, слышались естественные для приюта утех звуки, то в душевой создавалось впечатление присутствия свидетелем, разве что свечи на полочке не хватало, только жидкое мыло. Мужчина присвистнул, лавируя за движением излива, качавшегося из стороны в сторону от ударов в стену, а ход мыслей подсказал, что сосед может быть под веществами, и фантазия тут же услужливо нарисовала в красках не исключаемый сценарий развития событий с "Я – терминатор Бутя, хочу и твою бабу, а ты сгоняй за бухлом!" в исполнении ворвавшегося в комнату голого незнакомца.
– Слушай, а что за жлоб без очереди прошёл, лысый мордоворот в ярких штанах; хозяин? – поинтересовался он у женщины, пока та занималась проверкой мазка.
– Да, хозяин, – ответила проститутка. – Не владелец, – пояснила она, догадавшись, что клиент может не так понять. – Обращайся к нему "Хозяин" или "Командир", а лучше, – она надула губы, о чём-то фантазируя, – Лучше вообще не приближайся к нему.
– И твой хозяин тоже?
– Приезжий... – протянула она, отрицательно покачав головой. – Слышь, приезжий, у тебя суд дома есть?
– Есть.
– И ты там правду найдёшь?
– Если занести кому следует, – уточнил наблюдатель с кривой улыбкой потехи над наивной, словно детская, глупостью собеседницы, пусть и, как он думает, притворной. – Сила в правде, а правда в связях! – резюмировал он русской пословицей.
– И у нас суд есть, туда лишь изредка такие как ты заглядывают, возможно с туристическим интересом. Наш же подлинный арбитр – Он, – и она качнула головой в сторону, надев серьёзную маску. – И судит честно...
– По понятиям, – вставил мужчина с ехидцей в голосе.
– Да, и мне нравится. Всем нравится! – словно оскорбившись нападению на сокровенное, нечто наподобие прав и свобод, огрызнулась она, эмоционально закрывшись. – Ебаться-то будешь?
– Всю жизнь ебусь, – выдохнул он, наваливаясь на женщину.
Внезапно для вооружённого, как и для прочих посетителей, вернулся Хозяин, заставив одним только восстановлением присутствия прекратить излишний шум, например, выяснение отношений между двумя почти сошедшихся на "пойти и выйти", но сейчас усевшихся и попивающих свои напитки молча смотря в стол, словно подруги-семинаристки посетившие вечеринку средней оживлённости. Лысый потянулся, с усердием почесал затылок, скобля его ногтями, и не замечая никого вокруг зашёл в общий туалет.
– Серьёзно?! – протянул вооружённый, застучав пальцами по столу. – Так значит... Сейчас я тебя удивлю! – с раздражённостью прошипел он, едва ли не вскочив с стула и направившись в тот же туалет, у самого входа сняв с предохранителя пистолет.