автор фотографии человек

Братство

"Von der ersten Jugendblüthe
Bis in fernste Zeiten hin".

Империя много, жадно и, как правило, бессовестно воевала, поэтому нажила себе в противники обширную коалицию, желавшую покончить с беспокойным соседом, отнимавшим территории, а главное, граждан её стран-участниц. Зная вышесказанное, неудивителен факт того, что вслед за рядами имперских патриотов оскудели потоки жителей новоприсоединённых областей, мечтавших стать частью великой армии, каждый по своим причинам: инкорпорироваться с искренней, пусть даже корыстной, верой; вульгарно улучшить материальное и/или социально-политическое положение, в некоторых местах доведённое до крайностей; и прочее подобное. А затем борьба на истощение, действующая взаимно, превратила добровольное наёмничество в нечто кажущееся таким чуждым, странным и далёким, хоть оно и существовало какие-то годы назад; теперь спектакли на сценах театра войны ставил постоянно расширяющий свои границы всеобщий призыв, и ныне призываемые молодые люди в недалёком прошлом, том – другом времени, ясно видном, если обернуться через плечо, были бы названы не иначе, как "дети". Но многие из участников по обе стороны не желали оборачиваться, они считали себя правыми, да и как же иначе, ведь: "Мы – имперский порядок и единство, доказавшее свою состоятельность за век существования", что могло в отрицательные величины нивелироваться заявлением оппонентов: "Мы разные и имеем право на свою самобытность, пусть и с иногда возникающими конфликтами"; а прочих, чуть более прозорливых, трудно судить, решившиеся оглянуться ужасались, нередко теряя дееспособность ввиду невозможности осознания "Зачем всё это?!". Однако большинство уже не могло ничего, и лежало смирно, иногда одновременно в разных местах; потому и воевали дети... всё чаще исключительно друг с другом.

После продолжительной артиллерийской подготовки следует как можно скорее добраться до позиций противника, пока тот, ещё не поверив в мысль "всё, кончилось", опасливо продолжает прятаться в блиндажах и иных укрытиях. Названное прекрасно усвоил к своим пятнадцати годам Клод, равно как то, что в окопной стычке удобнее кинжал с широким и не слишком длинным, не как у ружейного штыка, клинком – основной инструмент умерщвления, а также топорик, помогавший отводить уколы стальных жал, да и рубящим ударом позволявший решить иные проблемы, например с засеками. Юноша ворвался в на треть заполненную водой траншею и мельком огляделся, удостоверяясь, что никто из лежащих рядом не прикидывается мёртвым, но раны, оставленные обстрелом на телах, устранили сомнения, а потому Клод уже спустя пару мгновений ринулся к входу в блиндаж и обомлел.
– Жан-Жак?! – протянул он с выражением лица более подходящим его возрасту, которое сменило лик высушенного войной бойца, буквально уродовавший внешность парня своей чуждостью его юности, из которой ненасытно будто тянул оставшиеся соки, стремясь поскорее состарить, а затем превратить в мумию-мертвеца.
Ружейный огонь и крики, доносившиеся из других секторов укреплений, всё-таки фронт был куда длиннее, нежели часть траншеи, где произошла встреча, стихли для Клода и он не мог найти ещё слов для солдата в форменной одежде противной стороны.
– Я думал... – начал он дрожащим голосом.
– Сука! – раздался вопль за спиной, выдернувший часть сознания юноши словно из дрёмы.
А пуля, выпущенная кричавшим, по всей видимости, в встреченного, представлявшегося в перспективе с высоты над траншеей заколовшим Клода в упор, и ударившая в почву совсем рядом с лицами стоявшими тет-а-тет, окончательно отрезвила парня-штурмовика. Клод резко развернулся и лишь на миг восприняв силуэт стрелявшего, метнул в него свой кинжал; оружие, отправленное тренированным движением в цель уже в который раз всё также беспристрастно выполнило свою задачу и вонзилось в плоть. Стрелок уронил ружьё, с ошарашенным удивлением посмотрел на торчащий из него кинжал, и обесиллев, сполз по брустверу.
– Это мой брат! – выпалил юноша, спеша к раненому и не замечая сопротивление воды и плавающих в ней тел. – Мой брат Жан... – повторил он, заливаясь слезами и настолько сильно хватаясь за жакет товарища, будто надеялся удержать его в этом мире.
– Но я же твой брат... – наконец выдавил вместе с обильной порцией крови из себя раненый, до этого бегавший взглядом от одного глаза Клода к другому, будто в поисках ответа или стараясь понять произошедшее в всей глубине.
– Макс! – крикнул Клод спустя несколько секунд, но товарищ лишь безответно смотрел неморгающим взглядом в общее для всех небо.
В сознание ворвалось мельтешение заполнявших траншею союзных солдат, и Клод, опомнившись от очередного потрясения, молниеносно обернулся к блиндажу, но там никого не оказалось.

март 4718
Algimantas Sargelas